Калязин Шанхай - Холодное лето 53-го

                СТО ПЕРВЫЙ КИЛОМЕТР-БЕРИЯ АМНИСТИЯ

Городок привокзальный — Шанхай.
Позади основного города.
Послевоенный ад — рай.
Стужа, зимняя наледь, бороды.

Здесь осели не только мы.
Нищета, штрафники и зэки — 
Все несчастные человеки.
«Горка вшивая» — дух Колымы.

Барачная худо-житуха.
Озеро слёз горючих.
Ни пера, и ни пуха.
Хлеба, бесценного хлеба
Горькая дорогая краюха.

Наш барачный, наш вечный плен…
Снег валится с щербатых стен.
Синеватый искрящийся иней.
Спали в валенках и пальто.
Ложем был мне сундук, сон на «перине».

Коченеющими руками своими
Прикасались к остывшей буржуйке.
Не мечтали тогда о Крыме…
О ракушках, волне морской.
Это потом, ожидая маму,
Напевала я день-деньской:

— Море, галька! И панорама
Представлялась мне Южного берега.
Возвращенья в деревне ждала.
В её счастье не верила.

...В одеялах промёрзшие окна.
Шторы тогда не снились.
Крючки на дверях.
Мы не жили — ютились…

На кроватях железных —
Занавески, подзоры.
Глаза голодные умные
Старого пса, друга Трезора.

Сталин уже не живой!
Приглушённый шёпот у керосинок.
Уши, вечные уши!
Понимание умной псины.
Новости сообща слушали.

Помню ножичек под крючком,
Сопенье за дверью чужое.
Охранял парень нас под окном.
Замотали крючок — нет покоя.

Холодное лето 53-го…
Невесёлые женщины и калеки.
Хмурые измождённые дети.
Пирожки по четыре копейки…

...Мама уехала в Крым отдыхать
Неожиданно в 59-ом!
Путёвка «горящая» в санаторий.
О море мечтали ребята…

О нём же мечтала сама
Суровым русским январём.
...Крымская тёплая зима.
Волны поют о счастье моём.