Пока живём, пока надежда есть

Пока живём, пока надежда есть,
хочу, от сердца, поделиться с вами
тем, как живёт сегодняшний Донецк,
коль, можно это описать словами.

          ***********
   
Жизнь продолжает тлеть в подвалах,
она похожа на свечу:
мерцает моей жизни пламя,
а я, как все, так жить хочу.

Не получается заплакать.
Мне жаль себя, моих родных,
друзей, соседей и знакомых.
Мне очень, очень жалко их.

Со мной в подвале моя псина
скулит, дрожит от канонад,
и прячется за мою спину,
а я ему: что, страшно, брат?

Мой двор среди многоэтажек
расстрелян, мёртв, совсем угас.
Площадку детскую вздымает
и жжёт осколочный фугас.

Подъезд напротив догорает,
и пламя жрёт пять этажей,
жуёт шестой, сожрёт и этот.
Как жаль, погибших там, людей.

Горит огонь в окне напротив,
а из окна, всем на обзор,
вываливаются языками
куски обуглившихся штор.

Смотрю спокойно, обречённо,
мы ко всему привыкли тут.
А, знаете, ведь наши люди,
смертей, и тех, спокойно ждут.

Все только молятся и просят,
чтоб смерть не страшною была,
чтоб только сразу и мгновенно,
на месте жизнь отобрала.

Нет ни машин, ни детских голосов,
ни бабушек на лавочках у дома.
А в стороне, у дома номер пять,
труп женщины, мне по двору знакомой.

Лежит в крови, с оторванной рукой.
И только что её плащом накрыли.
Не повезло: попала под обстрел.
Ну, вот, за что, за что её убили?

В окне мелькнуло женское лицо.
И холодок по всей гусиной коже.
Бояться стали мы живых людей,
которые на призраков похожи.

Моя собака начинает выть.
Пора в подвал, вот-вот, обстрел начнётся.
Как странно, но теперь подвал - наш дом.
Нам больше ничего не остаётся.

А, помнится, была другая жизнь.
Из рая в ад мы перекочевали.
Когда-то улыбаться мы могли,
теперь угрюмей и серьёзней стали.

Нам тяжелее стало выживать.
В разы усилились в Донецке артобстрелы.
Мы проживаем день, а день, как жизнь:
он прожит, слава Богу, нынче целы.

Но нас ведь будут дальше убивать.
Убийцы за людей нас не считают.
А натовцы убийцам, от души,
смертельное оружие поставляют.

Да, здесь нас продолжают убивать,
уже калибром натовским отныне.
Им дан приказ нас всех уничтожать,
чтоб не осталось нас, живых, в помине.

Июль в бинтах кровавых предстаёт.
Народ сомкнул уста и тихо стонет.
Подвалы нынче полнятся детьми,
пока Донецк в крови народа тонет.

А Украины больше нет для нас!
Мы ей её террора не простили.
Нас восемь долгих, очень страшных лет,
уничтожали, жгли огнём, бомбили.

Уничтожали наших стариков,
здесь продолжают гибнуть наши дети.
Ты захлебнулась, ненечка, в крови,
и ты одна теперь за всё в ответе!

Мы молимся, цепляемся за жизнь,
нас убивают, мы невозмутимы.
Да, опалил Донецк своё крыло,
но с ним народ, и мы непобедимы.

Итоги ещё рано подводить,
но точно, что не будет так, как прежде.
А с нами рядом есть и будет Бог.
Он умереть не даст в сердцах надежде.