Моя бедная девочка разучилась...

Моя бедная девочка разучилась стихи сочинять,
она как акын напевает всякую ахинею,
и поскрипывает одиноко её кровать
от фристайла, и я немею.
Её зубы стучат, когда кофе пьёт или коньяк,
изо рта вылетают слова как бескрылые птицы
и еще по инерции через всю комнату - шмяк...
Может мне подключиться?
 
За окном проплывают как стадо коров облака,
белобокие в синем теплеющем небе,
и пасут их бомжи и она им поёт свысока –
ей внимает отребье.
Эмпатичные люди они понимают её,
даже если не слышат, так нервные волны совпали:
если с глазу на глаз - то вообще, как одно бытиё
на вонючем вокзале.
 
Мы выходим на улицу, сквозь этот нищий район,
за дома с облупляющейся штукатуркой.
Она в розовых джинсах и в плащике сером своём,
я, известное дело - в коричневой кожаной куртке...
Мы с ней к парку идём. Я молчу, а она говорит –
молодая бабца так выгуливает мужчину,
под очками защитными лезут глаза из орбит –
не люблю матершину...

Сам порой так загну, что от хохота корчится черт,
что бредёт за плечом в чёрном корзно своём и со шпагой,
но когда вонь лиловая прямо из горла течёт -
в рот коряга!
Ну а если я вякну: пообразней что ли нельзя?
Она смотрит на небо, бледнеет как будто от боли
и коровы нас лижут, языками по лицам скользя,
словно мы каменюки из соли.