Жизнь

Мальчишкой занят был скотом,
Мелко рогатым и безрогим.
Забавы, радости – потом,
Потом – в капроне бабьи ноги.

Любил и этих я, и тех…
И напивался до упаду.
Но, трезвым, думал о скоте,
Мечтал вернуться снова к стаду.

Ходил в райкомы и горком,
Короче, обивал пороги
И говорил всем прямиком:
«Мне бы… к рогатым и безрогим».

«Товарищ, ты нужнее здесь, -
Мне отвечала власть сурово, -
Да сильно-то не куролесь…»
Кулак большой, лицо багрово.

И вновь – капроны бабьих ног,
Вновь повышение оклада,
На грудь – какой-то орденок:
Мол, не отпустим дурня в стадо.

А мне бы – кнут, картуз, коня,
Куртель с подкладкой из ватина.
Смотрел на фотки грустно я.
Там бабы? Нет, моя скотина.

Скучал мой скот, и я скучал,
Всё думал: «Как у них привесы?»
Начальник в ухо мне кричал:
«Кончай, товарищ, куролесить!»

Жил дальше в полной пустоте.
«Награду дать?»
«Да нет, не надо».
Любил и этих я, и тех…
И напивался до упада.