До таверны рыцарь вечером добрался...

До таверны рыцарь вечером добрался,
Устал и только сытно ужинать собрался,
Как загудели голоса, разносят эхом одну весть:
Дракона видели в краях. Не счесть
Погибших смельчаков, вступивших в схватку с ним когда-то,
Теперь же нет желающих сражаться, хотя награда,
Назначенная за голову его, ох как высока.
Но некому сразиться, трусят господа.

Подумал рыцарь и отправился на бой с чудовищем.
Дракона чешуя на солнце ослепительно сверкала,
Сам же он клубком свернулся на холме, будто в одеяло
Укутался, и спал здоровым крепким сном. Сокровища
Не прятал, к чему ему монеты да бумажки? Общения не хватало
С людьми. Деньги же требуют труда, охраны… Тяжко.
За них стирают в пыль могучие барханы,
Опустошают реки и ведут войну, немыслимая алчность
Дракону не присущая, творит свою коварную судьбу.

Рыцарь пристально смотрел на существо, окутанное сном.
Что сделал он плохого людям? За что хотят убить его?
Дракон открыл зелёные глаза, взглянул на рыцаря смешливо,
Зевнул, лениво потянулся и на вопрос ответил молчаливый:
“Летаю над землей, пламя изрыгаю, и мощь во мне такая,
Города могу стереть, погубить народы,
Спроси, зачем мне это совершать, живу я на свободе,
Мне чужды ненависть, любовь, рожденный в матушке-природе,
В ней проживаю свои дни. Охотники же постоянно
Заполучить желают голову, частички чешуи. Участвуют в бою.
Стремятся к славе и богатству. Утеха и забава им, не мне.
“Сказать об этом попытайся, попробуй. Поймут, на дне
Не будут в клочки разорванные их тела валяться. И тебе
спокойнее станет, сможешь без опаски среди людей являться”.
“Ты, рыцарь, мне нравишься, хотя наивен до безумства,
Люди чудовище желают видеть. Твоё же вольнодумство
Они сочтут за бред, мишенью станешь для насмешек,
Не вспомнят уж твоих побед. Тогда смогу утешить:
Прилечу, посмотрим, когда поднимемся под облака,
Какая в мире красота есть, коль в каждом не искать врага”.