Никуда не денешься

Вечерами перебираешь вереницу встреченных лиц и событий. «Нет, завтра никуда не пойду. Столько дел по дому накопилось. Надо, наконец, полюбить себя, отдохнуть…».  Потом признаешься сама себе, что никуда не денешься, этот пост, «добро – вольное» место - твоё место. И там - оправдание твоего «сегодня», и там - выход  из тупиков, комплексов, заблуждений, там – галеры добра и Авгиевы конюшни бед человеческих. И вскакиваешь утром и бежишь, бежишь…
Всплывает март.  Информация на волонтёрский пункт : «Встретить группу с особенными детьми». Вот их уже разместили на скамейках. Передо мной – женщина. Какое-то животное она мне напомнила тогда? Ах, да, она была похожа на пингвина или пингвиниху. Как там правильно?  Маленькая голова, совсем седые волосы, растрепанные, выбивающиеся маленького куцего хвоста,  съехавший на шею, теплый платок, неуклюжее длинное пальто. Глаза-бусинки – выплаканные от слёз, как застиранные полотенца.
- Кажется, мы добрались. Теперь можно дышать, - произносит она тихонько.
От горячего чая щеки раскраснелись.  Она расстегивает пальто. Я передаю чай, кофе, булочки для всей компании. Вспоминаю, что спонсоры принесли нам стаканчики с порезанными на кусочки фруктами. Передаю несколько экзотических вкусностей детям. Переключаюсь на других людей, ожидающих помощи.  И вдруг слышу, как взлетает реактивная ракета - это ребенок на скамейке плачет.  Бросаю всё, бегу. Какая беда? Малыш перевернул стаканчик с фруктами. Другие дети жадно удерживают свои стаканчики.  Приношу два новых. Мальчик улыбается. Эту улыбку невероятного счастья не забуду никогда… Ерунда, какой-то стаканчик с арбузом и ананасами… 
Позже нахожу в шкафах подарки от книжного магазина – цветные карандаши. Дать просто так – не интересно. Играю с малышами в игру.
- Ну-ка, угадай в какой руке подарок!
И трудно понять, кто из нас счастливее: я или дети?
В те же дни. Наплыв людей огромный. Уже смеркается за окном. Какой-то стремительный сгусток приближается прямо ко мне. Несколько полицейских едва поспевают за молодой и очень красивой женщиной, которая с обезумевшими глазами шепчет: «Дети! Вещи!» Полицейские не могут понять, что ей нужно. Я перевожу на немецкий её слова, и тут женщина  поворачивается и бежит назад в сторону платформ.  Я за ней, по дороге кричу полицейским, что ей нужно помочь перенести вещи. Догнали. Пятеро маленьких детей от двух до пяти и мальчик-подросток стоят в центре платформы, окруженные кучей вещей. Только теперь путница показывает мне свои билеты, и я понимаю, почему она так нервничала. Они едут в какой-то небольшой городок в Баварии. И на нужный поезд уже опоздали, потому что некому было помочь перенести багаж к другой платформе. Полицейские помогают донести вещи к волонтерскому пункту. Дети и багаж оставляем на попечении волонтеров, а я вместе с отчаянной женщиной спешу поскорее переоформить билеты. Путь из Ганновера до южной Баварии не близкий. На разговоры нет времени. Прорываюсь через толпу к знакомому кассиру. Он выслушал,  ищет в компьютере  оптимальный вариант. И тут женщина достает из сумки табличку, на которой большими буквами написано одно слово: «СИРОТЫ».
- Все не Ваши, - спрашиваю я.
Она кивает. Я обнимаю её крепко. Мы обе плачем в этот момент. Слов нет.
Кассир говорит, что нашел билет, но отправление поезда через пять минут.
- Берём, - говорю я. И живо - к волонтерскому пункту.
- Срочно! Вещи и детей на восьмую платформу…
Ребята все понимают с полуслова.  Чьи-то руки уже подхватывают баулы, чемоданы.  Кто-то несёт детей.
А я только успеваю прошептать: «Удачи!».
Кто она, эта женщина и дети? Откуда? Какие пепелища оставлены на окровавленной Родине? Не было времени расспросить, узнать.  История для романа?  История из жизни, история добра.
Успели…