Не ждали!

*  *  *
Качался дым и начинался дождь... Воспоминанья до сих пор тревожат —
шли мимо пилигримы, с ними вождь. Быть может, кто-то мне из них поможет
узнать, увидеть? Может быть, простить? Тех, кто прошёл, пройдёт, дойти не сможет?
Быть может, лживый голос мне не лжёт? И мой — не лжёт? Мороз ползёт по коже.

Над Вифлиемом снова холода... (У Репина, вы помните: «Не ждали!»)
те даты, что обычно (как всегда!) на полстолетья всё опережали.
И ночь была (что некуда больней) — вдруг вспыхнула звезда, сдавая полночь!
И тут же грубый голос: «Ерунда!». И я ответил: «Всё бывает, сволочь».

Дождь в декабре? Так значит, всё же... сон? А красный снег — вино ли, кровь, примета?
Но отвечать мне только не за этот неслышный всполох, колокола звон
и долгий плач. (Не слово — долгий плач) — свидетель правый о кресте молящий,
«Снимать не надо!» — обрубил палач, вбивая гвоздь. И закрывая ящик. 

И взглядом высоту креста измерив, — он сплюнул (за усердье плату взяв).
Свершилось дело. Хлопнул кто-то дверью, случившегося сути не поняв.
Та новость, что с креста сошла когда-то (несли уста, припавшие к устам),
не Репина, а с полотна Ива'нова! — «Явлением народу» стала нам.

Здесь воды Иордана ни при чём. Крестился в них, о хлебе мысля, каждый.
— Как вдруг... явился! КАК? — Вопрос не эпатажный. Ответ Отца в вопросе заключён,
и опровержен, так же не однажды... Похож, похож! У Репина, конечно.
Тот взгляд, типаж... И то же удивленье... Корчмы припомнилось цветенье. 

Из Храма бросились бежать. А ведь тогда уже казалась тема вечной
и Магдалина в платье подвенечном, в слезах... Обрушились, скукожились скрижали
и дым, и дождь... и мировой погост... Вы вспомнили у Репина «Не ждали!»?
«Не ждали!» — вспомнили?... Такой вот парадокс.
            08.07.22