Оп 2-326

«Этого презираю и жалею, того уважаю и боюсь, а вон того презираю, жалею и уважаю! Гдё найти тех, кого можно жалеть и любить, уважать и любить?» Уважение не любит - в нем страх, жалость тоже - в ней презрение? «Уважаю жалость, жалею терять то, что все-таки уважаю». Да как же все-таки это делается?! Труха, ломы - тут нет места для любви. Все же здороваемся, вступаем в минимальный контакт..."   Думал-думал одноглазый пират, но половина размышлений рассыпалась в труху, а другая половина свелась к ломам безрадостным... Его тяга к жалости уникальна... Хотя, вероятно, она такова у всех, кто даже куру не может убить...
Но как же тогда он людей убивает?!  А он звереет в бою - а вот кура никак не может его разозлить... Да и зачем убивать, когда можно просто ограбить, собрать золотые яички и так - кое-что для еды, барахло... (Сегодня он пожалел попавших в плен украинцев, но завтра понял, что они запросто могут убить и опять разозлился и стал кровожаден... И у всех эти волны; вы удивитесь, но почти все солдаты из воюющих армий могли бы друг с другом дружить - а вот начальства свои и чужие им одинаково чужды. Как и  диванных воинов немалый процент...)