Керосиновый фонарь

Где мы живём? Деревня и деревня.
Река. Мосток обваленный над ней.
За речкою погост и жальник древний,
С тринадцатого века, из камней.

Вблизи пейзаж печальнейшего вида —
Завал ветвей оборванных в леске.
Вчера была погода — что коррида
На кровью перепачканном песке.

Ветра лупили мощно, круторого
В оконца безо всякого стыда.
И снова на подстанции тревога,
И снова оборвало провода.

Пошёл к соседу тропкою окольной.
Скосить бурьян — не хватит косарей.
А он стоял, задумчиво-спокойный,
И ладил лапой петли у дверей.

Поговорили, прежде — о погоде,
Как жив покос, в порядке ль огород,
Затем о том, что деется в народе,
И где он есть, великий наш народ.

О том, что нету прошлого блаженней,
Хоть всё там было: драки и ножи.
И о международном положеньи,
Что всё не кругло, как ни положи.

Мы выпили слегка, такое дело,
Плеснуть — не грех, когда в груди огонь.
А после до вечерней зорьки пела
О ямщике и девушке гармонь.

Он провожал меня, уже в потёмках,
Мы шли качаясь слаженно вдвоём.
Светил сосед на стены и на стёкла
Доставшимся от деда фонарём.

Дверь отыскалась, не был ключ потерян,
Да я замок не вешаю на дверь!
И день наш завершился без истерик,
Без сетований, грустей и потерь.

Вошёл я в дом. Сосед ушёл обратно.
В ночи невидим был его порог.
Он мог бы заблудиться, вероятно,
Но я молился Богу так, как мог.

Как будто мне подсказывал посредник,
Вливая блажь небесную в уста —
Молил о том, чтоб был я не последним,
И чтобы он последним здесь не стал.

Он шёл и шёл. Над абрисом фигуры
Качался света зыбкий ореол,
Как будто святость молнией мигнула,
Как будто ангел в рай далёкий шёл.

Хотя взошла Луна, перенимая
Скупые пряди солнечных седин,
Фонарь горел в ночи, напоминая,
Что я во всей деревне не один.

Фонарь горел, остатки керосина
Вгоняя в жар больного фитиля.
И думал я: божественно красива
Стихией посещённая земля.

Где мы живём? Жилища нет прекрасней!
Всё оттого, что там, вдали, как встарь,
Стоит на подоконнике, не гаснет
Соседский керосиновый фонарь.