Голландская картина

Голландская картина
(По мотивам произведения Генри Уодсворта Лонгфелло)


Прими Данса Симона, родная земля,
что пиратом считается славным...
Не боясь, бесбородил он короля,
и аббата похитил для рабства...

Близ Мааса... в дому его много добра -
и шелка есть, и блюда, и кубки...
Много золота там и серебра
из ограбленных замков "покупки"...

Сад с тюльпанами... Тихая речка бежит...
Здесь... увенчанный шапкою мавра,
предается мечтам воскресшим старик...
Так бывает, поверьте, право...

Улыбается: вспомнил кАк
короля безбородил... И мнится,
что тюльпаны на турок похожи так,
а садовник монахом снится...

Мельниц числит рядом испанских холмов,
и мерещится строгая стража,
несмотря на то, что всего лишь Маас
здесь плетёт свою дивную "пряжу"...

В дни суровых осенних дождей он сидит
в своём доме, у жара камина...
И друзей призывает, и с ними глядит
на соцветье колец из рубина...

Если в нОчи осенней на них посмотреть,
то почудится дивное диво -
как с картины Рембрандта смогли улететь...
Дааа... картины Рембрандра красивы...

Пьют вино, что когда-то у грандов лилось
краснокровной рекой... бесконечной...
О сраженьях толкуют... Им довелось
побывать в тех сраженьях извечных...

Как пират наш похож на корабль,
что стоит у покинутого причала...
Как же хочет он, чтобы ему
жизнь позволила жить... сначала!

Слышит голос таинственный, видит он,
как манит его даль шальная -
"Симон Данс! Собирайся в поход!" И звон
ветер дарит ему, улетая...

Вспомнил всё! Безбородого короля.
И монаха, что продал в Алжире...
И ему ненавистна родная земля -
море синее глубже... шире...


Рина Феликс



A Dutch Picture

Simon Danz has come home again,
From cruising about with his buccaneers;
He has singed the beard of the King of Spain,
And carried away the Dean of Jaen
And sold him in Algiers.

In his house by the Maese, with its roof of tiles,
And weathercocks flying aloft in air,
There are silver tankards of antique styles,
Plunder of convent and castle, and piles
Of carpets rich and rare.

In his tulip-garden there by the town,
Overlooking the sluggish stream,
With his Moorish cap and dressing-gown,
The old sea-captain, hale and brown,
Walks in a waking dream.

A smile in his gray mustachio lurks
Whenever he thinks of the King of Spain,
And the listed tulips look like Turks,
And the silent gardener as he works
Is changed to the Dean of Jaen.

The windmills on the outermost
Verge of the landscape in the haze,
To him are towers on the Spanish coast,
With whiskered sentinels at their post,
Though this is the river Maese.

But when the winter rains begin,
He sits and smokes by the blazing brands,
And old seafaring men come in,
Goat-bearded, gray, and with double chin,
And rings upon their hands.

They sit there in the shadow and shine
Of the flickering fire of the winter night;
Figures in color and design
Like those by Rembrandt of the Rhine,
Half darkness and half light.

And they talk of ventures lost or won,
And their talk is ever and ever the same,
While they drink the red wine of Tarragon,
From the cellars of some Spanish Don,
Or convent set on flame.

Restless at times with heavy strides
He paces his parlor to and fro;
He is like a ship that at anchor rides,
And swings with the rising and falling tides,
And tugs at her anchor-tow.

Voices mysterious far and near,
Sound of the wind and sound of the sea,
Are calling and whispering in his ear,
"Simon Dans! Why stayest thou here?
Come forth and follow me!"

So he thinks he shall take to the sea again
For one more cruise with his buccaneers,
To singe the beard of the King of Spain,
And capture another Dean of Jaen
And sell him in Algiers.

(Henry Wadsworth Longfellow. 1807-1882)