Осип Эмильевич где Ты теперь...

«…Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант, —
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант».
………………………………..
***
Ах Ося, Я Тобой проникся,
Хотя не знаю почему,
Я вдруг с еврейским чувством свыкся,
Хотя ариец по всему…

И слов Твоих простые звуки
Во мне вдруг снова зазвучат
И мне Твои понятны муки,
Но не вернуть нам жизнь назад.

Зачем не слушал Пастернака ?,
Зачем доверился ему ?
Зачем пошел дорогой мрака ?
Зачем избрал себе тюрьму ?

Да, были времена глухие,
И битва хижин и дворцов
И слезы преданной России
Власть палачей и подлецов.

Ты в откровениях мгновенных
Не смог опасность рассмотреть,
Ты ОСЯ из числа блаженных,
А в наших землях это СМЕРТЬ…

У нас не жалуют пророков,
Не любят правду за глаза,
Ведь людям ближе путь пороков,
А не раскаянья слеза…

И где теперь Твоя могила ?
Куда нам положить цветы ?
Но в том и есть поэта сила,
Что слышен Он из пустоты.

И время справедливость дарит
Потомки все благое чтут
Глядишь и памятник поставят
И все забытое вернут.

И в Старосадском переулке
Стою я у Твоих дверей
И мысли тяжки, мысли гулки,
Что жил когда то здесь еврей…
***
«Что, Александр Герцевич,
На улице темно ?
Брось, Александр Сердцевич, —
Чего там ? Все равно !»
***
Это «лёгкое дыхание» сам поэт определил так: «И не живу, и всё-таки живу» (стихотворение «Ещё далеко мне до патриарха...»).
Именно в Старосадском Мандельштам пережил новый поэтический расцвет — с принятием жизни, трепетным проживанием всех её подробностей, обостренным ощущением красок и звуков.