В красненькой косынке, с пеной на губах

В красненькой косынке, с пеной на губах,
Пыхая, как примус — не перегорая,
Над народным морем блузок и рубах:
"Смерть врагам народа!" — возвещала Рая:

"Всем, кто злых поповских слушался молитв!
Всем, кто по подвалам прятали припасы!" —
Видит краем глаза: слушает, стоит,
Синяя фуражка, алые лампасы.

Ей рукоплескали лектор и парторг.
Рая, вся пылая, вышла от трибуны.
Главное — не сразу, главное — потом,
После всех наказов и оваций бурных.

Главное, чтоб прямо, иль наискосок
Встретился в театре, у билетной кассы
Тот, кто Раю слушал, гибок и высок,
Синяя фуражка, алые лампасы.

Пламенны доклады, речи горячи.
Гулок чад тридцатых, как на портомойне.
В портмоне у Раи комнаты ключи:
Сразу отдала бы, был бы только мой бы!

Сразу отдалась бы, кабы повод был!
Без мещанской пошлой гаденькой прикрасы.
Вряд ли объезжали этаких кобыл
Синяя фуражка, алые лампасы!

Цокают бульваром Раи каблуки.
В каждой подворотне гулко отдаются:
"Смерть врагам народа!" — жизни вопреки
Демоны прогресса, эхо революций.

Раю расстреляли в комнате пустой,
Где никто не двигал пропаганду в массы.
Удивили Раю выдержкой мужской
Синяя фуражка, алые лампасы.