Жрец

Я не скитался в землях чуждых,
В исканиях истины тогда,
Мне жить дано в трудах натужных -
Меча не трогала рука.

В лесах не бегал тенью быстрой.
Мне молот кузни не звучал.
Отец мой пекарь. Хлеб душистый!
Такой ты друг мой не едал!

Мне люб огонь печи, дышащий
Приятным жаром на меня.
И запах кренделей манящий -
За ними шли издалека!

"Не сыщешь равных в целом свете!" -
Шептался весь честной народ.
Сколь ни учился - проку нету,
Умения перенять не смог.

Предел я видел в деле этом.
Себя не в силах посвятить.
Лишь тот достигнет совершенства,
Иначе кто не может жить!

Не внял родительской надежде -
Иные грезились дела.
Слагая песни, славил небо,
Мечтал о поприще жреца.

Отец кручинился немного,
Смирившись, хмуро поглядел,
И с тем десницею, в дорогу
Кошель с монетами вложил.

Раз старец молвил: было дело,
Прожившие едва ль ни век,
Постигши мудрость, шли познание
В скитаниях людям доносить.

И их потомки принимали
Святой родительский завет,
Жрецами дело продолжали.
Сейчас иное, Чуден свет!

Монету лишь пожертвуй храму -
В учение к жрецам вступай.
И будь ты пекарем, неважно!
Себя служению отдавай!

А я всё нёсся. Путь недолгий.
Осталась площадь позади.
Закралась тень тоски украдкой -
Я вижу караван вдали.

Рабы, прикованные цепью,
Всё ждут здесь участи своей.
Их всех погонят вереницей
В забои в шахтах под землёй.

И сколько будет свет незривших
Преступников заядлых там?
Иль просто на войне попавших
По воле случая в плен к врагам?

"Послушай", - тихо говоря,
Мне в очи женщина смотрела.
За руку тронула меня,
В смущение продолжать не смела.

"Послушай, добрый человек,
Мой сын..." - понурившись шептала.
"Рабом погонят на рудник,
Зла никому не делал, право!"

И в руки мне кошель скользнул -
Просила выкупить его.
Свои монеты пересыпал,
Но вызволить не смог раба...

Я всё стоял, кошель сжимая,
Торговец же, махнув рукой,
Не видя проку, пожимая
Плечами, караван повёл.

Их проводил мой взор тяжёлый,
Я полон думами о том,
А сколько их, кто угол тёмный
Не мыслит обогреть теплом?

И все ль заслуживают это?
И в чём служение жреца?
В скитания в поисках ответа
Пустился, помню, я тогда...

Я видел, храмы возвышались,
И камни, что на сводах их
Блестели, в роскоши купались
Все стены в бликах золотых.

Я знал, жрецы освобождали,
Отдав богатства тех из них,
Кто веру разделял их. Странно,
Тогда я думал о других...

Рабов сравняют смерть и голод,
Ни в чём не ведая различий.
Их всех поглотят страх и злоба,
Немногих, обойдёт: лишь стойких.

Я сам собою презираем.
Не чаю уж покой найти.
Душевной болью прочь гонимый.
Кто знает, сколь ещё идти?

И я иду, слагая песни.
На мне дорожная сума.
Браслет же жреческий в кармане
Носить не вправе никогда.