миф Хануман

Отчего на свете люди обожают Ханумана?
Ангелом зовут Всевышним и Джаянти отмечают,
Где с почтением глубоким выражают благодарность
За священную защиту! Но начну всё по порядку:
                *
В звёздном царстве Бога Индры под мелодию гандхарвов
В танце весело кружили грациозные апсары,
Но одной лишь восхищались и одной лишь любовались.
Вскоре очень возгордилась та прекрасная Анджана.

Отослали её Боги жить на землю в наказанье –
И небесная апсара родилась с лицом макаки
На горе, цветущей светлой, где ванары обитали
Мирно в небольших лачугах и хозяйством занимались.

Все устои древней расы никогда не нарушали,
Сурье утром поклоняясь, свято верили в обряды.
Когда выросла Анджана, то родители отдали
В ближнюю деревню замуж за вождя её – Кешари.

Дом Анджаны и Кешари был уютным и с достатком,
Но детей не слышно смеха и не видно игр забавных.
Пусто, тихо, одиноко, лишь очаг их согревает:
Он печаль супругов видит, он печаль супругов знает.

Заглянул святой Матанги – седовласый мудрый старец.
С уважением спросил тот: «Отчего грустишь, Анджана?»
Гостю низко поклонилась, отвечала со слезами:
«Оттого грущу, мой Гуру, что детишек Бог не дал мне».

Жалко добрую хозяйку. Посоветовал Матанги:
«Чем кручиниться напрасно, преклонись ты Духу Вайя.
Он Владыка ураганов и стихией управляет –
На земле и даже в небе каждый вдох и мысли знает».

Женщина взошла на гору, как велел мудрец Матанги,
И в снегах седых молилась на крутой вершине скальной.
Со смиреньем терпеливым Дух незримый призывала,
Устремляя к небу взоры с должным в сердце почитаньем.

Повелитель зов далёкий, как услышал, отозвался.
Вечной силой бесконечной закружил над ней ветрами.
Тысяча очей бесцветных в небе синем проявляя.
Замер Бог и милосердно вдруг приблизился к Анджане.

Молвил ласково тихонько: «Слышу, чувствую и знаю,
Как кручинишься и плачешь, да не спишь порой ночами.
Успокойся, вытри слёзы, вскоре счастье испытаешь.
Звёздный час твой благодатный обязательно настанет».

К очагу она вернулась, крепко веря Богу Вайю,
Терпеливо ждать решила исполнения желанья.
Как-то раз глубокой ночью мучилась без сна Анджана –
Томно было, неуютно, к телу липнул воздух жаркий.

Вниз с горы к реке спустилась, села у воды прохладной.
Шелестели песню дивно ей кусты, листвой играя.
В серебристой тёмной ряби полная луна купалась
И мерцали ярко звёзды озорными светлячками.

Веял воздух ароматом луговых цветов дыханья,
Что дарил весёлый Вайю, низко возле ног склоняя.
Обнял тишиной за плечи, к нежности располагая,
Радостно стелился в душу – дорогой вручил подарок:

«Я тебе принёс заветный плод волшебный и сладчайший».
Приняла жена и съела фрукт чудесный без остатка.
Тело светом озарилось и душа постигла святость,
Материнскою любовью её сердце наполнялось.

В восхищенье Бог воскликнул: «Как же ты преобразилась!
Знай теперь, в час полнолунья должен народиться мальчик.
Сына назовёшь Марути, чтоб все слышали и знали –
Наделён моею силой, что навек его прославит!»

Улетел вдаль Повелитель, а счастливая Анджана,
Проводила тихим взглядом след божественный туманный,
Где с безмолвною улыбкой среди звёзд луна сияла,
Светлой ночью тайну эту беспристрастно созерцала.

Дни и месяцы в заботах друг за другом побежали,
Плод внутри играл под сердцем, ножкой крепкой ударяя.
Прикусив губу, стонала, частые терпя удары,
Гладила живот огромный, о ребёночке мечтая.

Не терпелось колыбельку покачать скорей Анджане,
Целовать лицо да ручки, поиграть с любимым чадом.
Как настало полнолунье, материнство ожидая,
Всё минуточки считала – Сын родился её славный!

В небе молния сверкнула в миг великий долгожданный!
Объявил Бог Индра свыше: «Сын явился Бога Вайю!»
Слыша радостную новость, Властелин подул ветрами
И на первый крик младенца вьюжным эхом отозвался.

К Праотцу навстречу прытко выпрыгнул из люльки мальчик,
Растревожив птиц в округе, побежал, что не поймаешь.
На руках у Бога Вайю нёсся Сын под облаками,
Мать, тревожно глядя в небо, за младенцем наблюдала.

Наигравшись, приземлился и заплакал: «Мама, мама!»
Мать навстречу подбежала, нежно в лобик целовала:
«Миленький Сынок Марути, я же здесь, моя ты радость».
Накормила, укачала, стала в доме убираться.

И не ведала Анджана, что проснулось уже чадо,
Видит он, в листве зелёной над собой златое манго.
Это Солнышко сияло, а не красный плод сладчайший.
Сын взлетел невинно к кроне, чтобы съесть его сейчас же.

Только протянул ручонки, но чудесный фрукт желанный
Оказался в синем небе, а Малыш не понимает,
Почему же тот сияет далеко за облаками?
Увеличиваясь телом, полетел за сладким манго.

Лучезарный рыжий Сурья, распознав сыночка Вайю,
Огненный жар поубавил, чрезвычайно удивляясь:
«Не пойму, чего желает от меня малыш отважный?
Он летит быстрей Гаруды, скорость мысли набирая!»

Видя направленье Сына, Вайю подлетел с ветрами,
Окружил прохладой мигом, от лучей оберегая,
Удивляясь мощной силой, напевал Он песни рядом:
«Мой божественный Марути, как же дерзок Ты и славен!»

В этот час затменье Солнца быть должно планетой Раху.
В небе пребывали Боги в молчаливом ожиданье –
Но Младенец вдруг невинно заглотал Светило махом.
В темноту мир погрузился, обретая жуткий хаос.

«Должен я схватить свет Сурьи, – крикнул Индре в гневе Раху, –
Но остался, как когда-то, вновь обманутым Богами!».
Громовержец удивился: «Кто посмел съесть Солнце наше?
Коль закон небес нарушил, строго должен быть наказан!»

Индра молнию хватает, в челюсть Сорванцу пускает.
Рот от боли распахнулся – Сурья в небе вновь сияет.
С криком падает Марути. От скалы приняв удары,
Замертво на землю рухнул, в маленький комочек сжался.

Обожгла огнём скорбь Вайю, вызывая злую ярость.
Приподнял родного сына и, дрожащими руками
К сердцу крепко прижимая, нёс к пещере Бога Ямы.
Ветры следовали шлейфом, скорбно воя, сокрушались.

В том сыром жилище тёмном Смерть жила – супруга Ямы,
Радостно открыла мрачный да холодный склеп хозяйка.
Но её не замечая, брёл во тьме пещеры Вайю,
Горькие скупые слёзы по щекам его стекали.

Ветры стихли, не гуляя по земным краям и далям,
Не играли в волнах моря и с дождём не завывали,
Не кружили в чистом поле, не шумели и лесами,
Не вьюжили в поднебесье над высокими горами.

Дуновенье исчезая, воздух делал очень слабым.
Постепенно погибали насекомые и травы,
Умирали птицы, звери. Смерть ходила всюду злая
И косою острой жертвы, как колосья подрезала.

Обратились Боги к Шиве: «О, Всевышний, наш Создатель!
Воскреси скорей Марути, и тогда вернётся Вайю.
Воздух свежестью наполнит, всё живое возрождая.
Как и прежде будет сытой да счастливой жизнь людская».

В сострадании Всевышний появился в царстве Ямы,
Где в промозглом склепе тёмном пребывает в скорби Вайю
У безжизненного тела, замерев в большой печали,
Никого вокруг ни видя, никого ни замечая.

Шива озарил пещеру светом чистым лучезарным
И направил свято руку к Малышу со вспышкой яркой.
Дух восстал внутри Марути! Он воскреснул, приподнялся,
И с улыбкою счастливой поклонился благодарно.

Вышел из пещеры Вайю, обдувая мир ветрами.
Детский смех пронёсся эхом над горами и лесами,
Вновь искрятся озорные глазки чёрные, блистая.
Постепенно жизнь земная, расцветая, возрождалась.

Как увидела Сыночка, мать Анджана взволновалась,
Со слезами подбежала, тормошила, обнимала,
Ласки нежные дарила, кучерявый чуб таскала.
Жив, здоров её Марути! В лобик светлый целовала.

Бесконечно рад Бог Вайю, с шалуном затеял прятки.
Рыская за ним повсюду, тучи вихрем разгоняя,
А нашёл лишь в царстве Индры среди звёздочек прекрасных.
Приподнял Дитя родное, закружил над облаками.

Чтоб приветствовать Марути Боги дружно собирались,
С воскрешением чудесным Мальчугана поздравляли.
Вспоминали, как съел Солнце, исполинским став гигантом,
Из-за челюсти разбитой стали звать все «Хануманом».

Шива крёстному Сыночку произнёс: «Благословляю!
Будишь Ангелом небесным и спасать в беде несчастных».
Молвил громовержец Индра: «Молнию держи в подарок!
С нею будишь Ты являться, весть небес всем объявляя!»

Подошёл лучистый Сурья: «Свет впитай священных Знаний,
Что проявят девять сидхи! Применяй их всем во благо!»
А в конце Бог смерти Яма обещал в дар Хануману:
«Посох Смерти мой не тронет Ангела с такой отвагой!»

С той поры на свете знают, как всесилен Божий Ангел!
Помня подвиги и трюки, сохраняют в ведах свято.
Кто, молясь душою чистой, воспевает Ханумана,
Тому радостно Марути путь к успеху расчищает!