Клуб Почитатели книг Выпуск 1

Привет, разбойник Франсуа!
Жменьку из своих (надеюсь, он не рассерчает). Слегка «виньонистых». Ну, там… ишчо кого-то помянул ))

«Бонавентура. Ночные бдения»

Уж час, как за полночь. Уснул мой адресат.
Мой преданный, единственный читатель.
День канул, ускользнул, оставив на весах
Не след, а штрих, да пару строк в тетради
Ненужного давно черновика.
Когда компьютер заменяет мозг и книги,
Похожие всё больше на вериги.
Когда в горошину спрессованы века,
Что значит день…– хотел сказать: поэта?
Нет, шутишь! Ты, скорей, эквилибрист.
Лудильщик слов. Поэту нужен лист,
Перо, талант, ещё – кураж.
Монета, –
Что отливает он, не покладая рук, –
Должна быть высшей, неподдельной пробы,
Где первой свежести метафоры и тропы,
Где сердцем выверен и слог, и каждый звук.
Чтоб золотом сверкать. Звенеть, как струны.
И начинать всё это лучше юным,
Ну, в крайнем случае, хотя бы молодым.
Сам знаешь. Жизнь твоя рассеялась, как дым.
Да и была она устойчиво невзрачной.
Такой, что много выжать из неё
И гений, будь он Франсуа Вийон,
Не сможет.
Ты для ночи брачной
С любою Музой, братец, перезрел.
Пусть даже выйдет что-то и неплохо,
Ты прогадал с народом и с эпохой.
Короче, все твои потуги зря.
Читатель спит. Единственный! Заботы
Её совсем иные утром увлекут.
А без читателя, чудак, ну, кто ты?!
Словами переполненный сосуд.
Сам наполняешь – сам и пьёшь.
– Отраву!
Ни критики тебе. Ни капли славы.
Ужели вовсе ни к чему она?!
Тогда, давай, отравушку:
До дна!

7.02.2014

«В городе N»

В деревне Бог живёт не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он – в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдаёт
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолёт
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же всё это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
(И.Бродский)
--------------------------------------------

Опять депрессия. Хандра.
На потолок тупой глазею
И на окна слепой квадрат.
Гранату, что ли?! И Казеем
Рвануть всё это пополам.
Себя. Обрыдлую квартиру.
Чтоб не осталось ни кола,
Ни паутины, ни подтирок
От вертопраха Франсуа
Рабле и даже от Вийона…
Не дай мне, Бог, сойти с ума
И преступить не дай закона
Под прессом этой пустоты,
Что норовит казаться миром
И обветшавшею до дыр
Тобой забытою квартирой.

3.09.2014

«Рядом с Вийоном»

Рядом с готикой жил озоруючи.
И плевал на паучьи права
Наглый школьник и ангел ворующий,
Несравненный Виллон Франсуа.
(О.Мандельшам)
--------------------------------------------------------

Я – не проказник Франсуа,
но что-то от Вийона
во мне сидит.
Я рисовал
лягушек на знамёнах
и звёзды сплёвывал с небес
в отхожие болотца.
Душой летал, а жил, как плебс,
в грязи и сумасбродстве.
Не убивал, не воровал,
не преступал Закона.
Мой след нисколько не кровав,
но что-то от Вийона
во мне, я чувствую, сидит
и скалится наружу.
Ужели всё-таки бандит?!
Себе признаться трушу.
Я не особо рисковал,
не слишком зарывался,
не дотянув до Франсуа
и дерзостей Прованса.

12.03.2016
PS:
Вийон и Прованс.
«Вийоновское сквернословие находит своеобразное соответствие в стилистически сниженных вариантах сервенты, с одной лишь разницей: порой Вийон говорит о себе то, что провансальцы говорили разве что о ком-нибудь другом» (Эзра Паунд. Монкорбье, allas Вийон // Путеводитель по культуре. М.: «Русское феноменологическое общество», «Логос», «Гнозис». 1997).

От жажды умираю над ручьём.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошёл, везде мой дом,
Чужбина мне – страна моя родная.
Я знаю всё, я ничего не знаю.
Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовёт.
Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
Нагой, как червь, пышней я Всех господ.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Я скуп и расточителен во всём.
Я жду и ничего не ожидаю.
Я нищ, и я кичусь своим добром.
Трещит мороз – я вижу розы мая.
Долина слёз мне радостнее рая.
Зажгут костер – и дрожь меня берёт,
Мне сердце отогреет только лед.
Запомню шутку я и вдруг забуду,
Кому презренье, а кому почёт.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр, а сплю я только днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймёт.
Я знаю, что полыни горше мёд.
Но как понять, где правда, где причуда?
А сколько истин? Потерял им счет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не знаю, что длиннее – час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придаёт.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
(Ф.Вийон)

«Пушкино. Акулова гора. Июль 1920-го…»

Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг – я
во всю светаю мочь –
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить –
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой –
и солнца!
(В.М.)
-------------------------------------------------

Пушкино. Акулова гора.
Солнце входит в горенку к поэту.
Тот, надысь, светилу проорал:
«Слазь!» –
и вот оно,
к истцу –
с приветом.
«Что случилось? Бунт на корабле?
На ура меняем капитана?
Будет вам, Вийоны и Рабле,
«Город сад» с ветрами Магадана.
Будут Соловки и Воркута.
Ям расстрельных злое безыменье.
Отходняк. И снова…
– наркота.
И с высот партейного гурта
славы яд и критики каменья»...
– «Солнце мёртвых».
Вещий Культпросвет.
Горы хлама. Сопли покаяний.
А пока, под Пушкиным, поэт
сам светает в венчиках сияний.

27.12.2018

Прошу прощение за свою «эквилибристику»!
В.Н.

Вольф Никитин   28.07.2022 14:14   •   Заявить о нарушении