Одинокий январь или все оттенки серых будней

   Более мерзкого утра придумать нельзя!
Звуки, сжимающие спазмом все внутренности, раздавались из под стола. Кот решил сбросить желудочный балласт шерсти. "Именно сейчас? Ты не кот, ты скот! 5 утра! Мотя, почему?"
   - Мотяаааааааа, - шипела я на него. - Без тебя и так тошно, какого хрена....
   Дочь в это время суток спит беспробудным сном - можно из пушки стрелять. А мой сон в это воскресное утро уничтожен желудочными спазмами кота.
   Тело сопротивлялось, оно не хотело вертикального положения, но пришлось включить свет и навести порядок. "Спасибо, кот!"
   Уснуть мечтал мой ум и продолжить барахтаться в сновидениях. Там была знакомая дорога, по которой я снова куда-то возвращалась, прикладывая неимоверные усилия, что бы не бежать по ней, а громадный прыжками преодолевать расстояние. Дорога бесконечной змей пролегала через такие же бесконечные поля, лесополосы и маленькие деревни. Она часто снится. Но уснуть не удалось. Мягкий вибрирующий комок прилёг рядом, положил голову мне на руку, уткнувшись мокрым носом в ладонь, будто извиняясь за свою выходку.
   -  Приперся, террорист... - пробурчала я, утопая пальцами в шелковистой чёрной шерстке на пузе Бегемота. - что прикажешь теперь, кормить тебя?
   Мотя неистово терся мордой об ладонь, захлебываясь в собственном мурчании. Обвился, как чёрная мохнатая гусеница вокруг руки, то облизывая, то покусывая её.
   -Пошли, обормот. - сжала я его милую морду пальцами, поднимаясь с постели.
   Ещё слегка тоскуя по ощущению полёта во сне, я села за стол, на поверхности которого лежал планшет и одинокий мандарин. Кот чавкал в своей миске. Ветер за окном мотал верхушки деревьев в предрассветной тишине, то утихая, то неистово на них набрасываясь. "Ветер тоже немного кот..." - подумала я, рисуя в своём воображении огромные лапы, заигрывающие с ветвях. Белая луна выглядывала глазом и казалось, что второй глаз спрятался за многоэтажкой. Ещё чуть-чуть и я увижу улыбку чешского кота.
   Это фантазии меня слегка разозлили:
   -  Вернись на бренную землю, мать. Хватит в ментальных полях болтаться. Тебе 41, а ты как ребёнок- в облаках....
   Вчерашний день нахлынул на меня, расчищая холст моего ума и заливая его совсем другими цветами. Пальцы чистили мандарин, чувства обостренно воспринимали состояние субботы. Особенная суббота этого года, в которой мы все снова были вместе, сидели у жертвенного костра, распевали мантры - в объединении вокруг Лингама.
   "Шииива, Шииива, Шииива, Шииива..." - звучало в голове, вызывая желания закрыть глаза и раскачиваться в такт.
   ...Какое-то смутное ощущения небольшой горечи, как послевкусие, оставалось на поверхности ума. Прошло чуть больше месяца с последней Абхишеки, и в течении этого периода, казалось, прошла целая жизнь. Жизнь, приправленная страхом, что поездка Гуру в Индию будет длиться вечно, что никогда уже ничего не вернётся на круги своя, утренние и вечерние уроки не будут священной амритой наполнять мои никчёмные дни, субботние жертвоприношения уже казались миражом..
   Каждый день был как на "репите"- повтор записи утреннего урока в тоже время, что и раньше, повтор вечернего урока. Мантра, чётки... репит...репит....репит... а в промежутках день сурка: работа, дом, работа, дом - монохромно и почти без оттенков.
   Да, я смогла ощутить на себе страх отката назад - в прежнее сознание, где нет ничего, что могло бы хоть намекнуть на то, что сейчас раскрыто...
   Но эта мука в прошлом. Амрита снова наполняет мои келим.
Ом Тат Сат!