Ведьма Мари

замер  в  позе  мертвеца  лишний  вес,
время  тащилось  по  бесконечно  длинной  и  тёмной  дороге,
заторможенной  улиткой  проникал  гипноз
в  обезображенный  эмбрион  сгустками  крови,
и  только - только  атмосфера  огня
впечатления  напитала,
тьма  поняла  –  это  хэлуин, 
праздник  нечистой  силы…

в  океане  смертей  пальцы  медуз
нежной  поступью  дряхлые  волны  месили,
улыбка  жалкая 
на  втором  подбородке  бога  холодна,  как  сталь,
окоченели  поджилки,
затерялось  тепло,
примялось,
задвинулось,
сиротой  безликой  отвыло,
смыла  капля  злорадства  со  сна
самый  верхний,
самый  тонкий  слой  сладостных  грёз,
ведьма  Мари,  дочь  милорда, 
как  куклу  ножом  потрошила,
тело  юное  цепенело,
между  жизнью  и  смертью,
между  явью  и  сном…

лапти  из  слюнь  ведьма  сплетала,
мечтала  на  небе  кружить  в  стае  диких  ворон,
гримасу  Луны  вместе  с  кожей  снимала
воем  израненных  губ  трубой…
выл  саксофон,
ситец  рвался,
обнажённый  затылок  судьбы,
/в  извилинах  мозга/, 
кривился  остатками  грязных  волос,
замирал  лишний  вес  мертвеца  в  позе  Марии, 
ветер  в  клочья  щетинил  загривки  богов…

видно  сам  дьявол  Мари  помогает,
пилой  своей  пилит  прочно,
настойчиво,
до  расширенных  в  ужасе  белых  зрачков,
красивая  грудь,
сухой  ивой  свисает  особой  вибрацией,
блаженной  на  праздник  Мари  идёт  святой…