Качество жизни Ода на царствие

Порой в общей  городской сутолоке
Живой организм сковывает судорога,

Возникает психо-физический ступор,
Под команду антикоронарного рупора.

Начинаешь о смысле жизни думать,
Природу своего благоденствия щупать.

Шествие пандемий установить невозможно,
А потому и со здоровьем граждан тревожно.

Вроде и не  мыслил на тему авторитаризма сроду - 
Про обременительную гражданскую несвободу,

Имперские бредни из года в год не одно десятилетие,
Кремлевскими прихлебателями безмерно распетые,

Подобно экспорт-импорт углеводородному антиподу.
И все  же позорно вверять свою жизнь сумасброду.

Как он попал на вершину власти
В пору политического ненастья?

На всех с прибором наклал и в наглую подобрал -
Международного масштаба маргинал.

Удержать власть – в его чекистской природе,
Утвердившись изуверскими гонениями в народе.

Жизнь страны превратилась в траги-комедию
С перерывами на процедуру перенаследия.

Стали регулярными милитарные парады:
Участники неизменны, меняются лишь сезонные наряды.

На трибуне лет двадцать неизменно он
Принимает парад с военным министром вдвоем.

От друзей прошлых демократических лет
Ему передают из-за кордона лишь воздушный привет.

Вождя подобное неуважение давно уже бесит,
Брусчатку он в сердцах в одиночестве месит.

Опять же его сопровождают рота охраны
И телоблюститель с заветным чемоданом.

Остальные из публики пребывают в аффекте
На всемирно известном чекистском объекте.

Скамьи под кремлевской стеной чистые,
Да мертвецы скулят за мавзолеем ненавистные.

В друзьях-союзниках - батька Лукашенко,
Лихо изображающий сольное фламенко.

Коллега по обнулению срока на царствие -
Уникальный случай безмерного  коварства.

Сменяемость власти – это не для нас,
У нас навечно заезжий факир на час.

Елки новогодние зажигает, концерты отменяет,
Оппозицию прессует, компьютеры «починяет».

Страшно подумать, что было бы со страной,
Окажись ненароком в Президентах чекист иной.

Была ельцинская демократия, стала стабильность,
Были выборы, стала путинская стерильность.

Олигархов под себя назначает, депутатов вербует,
Министров прессует, Губернаторов шельмует.

Была ЕБН Антикоммунистическая Федерация,
Стала под Путиным рыночной Империи имитация.

Была в университетах  IT специализация,
Стала «под бугор» садовничья профанация.

Была  в СССР солидарность классовая,
Стала в РФ круговая порука кастовой.

Что бы не делала ихняя братва,
Она по-ихнему якобы всегда права,

Даже когда страна достигает дна,
И гражданам лишь тюремная сетка видна.

Капиталы Ходора обещали обратить в пенсии…
Прогуляла их шобла кремлевская с песнями.

Вместо комсомольца-олигарха теперь Сечин,
Кагебешным клеймом удачно помечен.

С выборами покончено раз и навсегда,
Чтобы не выбрали не тех и не туда.

С  мундепом Яшиным бодаются не один год,
Позарился кто-то из Кремля на его приход.

Набиуллину из ЦБ РФ не отпускают,
Минфина Силуянова тюрьмой стращают.

А то! У комитетчиков из камарильи все схвачено,
Только по-ихнему, по понятиям хунты и не иначе.

В других странах архаичный рудимент -
У нас издевательский эксперимент.

На избирательных пунктах кабинки открытые,
Даже занавесочкой для проформы не обшитые.

В средние века людей пугали вурдалаки,
У нас людьми заполняют автозаки.

В итоге наш обнулился – в который раз не запылился.
Никто и пикнуть не успел, как он опять на престол сел.

Планы обогащения провозглашает на десятки лет,
Очевидно совести у этого человека совсем нет.

Прав был классик: История повторяется на царство -
Один раз в виде трагедии, другой в виде фарса.

Трагедию 20 лет через силу переживаем, трясемся,
Над фарсом будущих мрачных лет пока смеемся.

Камарилья в Кремле сложилась сплоченная,
В скандалах и склоках международных спеченная.

Куда взгляд не бросишь, всё через пень-колоду прочат…
Газеты врут, ТВ-истерит, оппонентов фейками мочат.

Вождь угрюмый по сути вещей молчит,
В бункере бетонном остатки жизни волочит.

От скуки завел себе незамысловатого двойника,
Который без макияжа даже похож до обеда слегка.

Но речи выспренные толкает без запинки,
Где сглажено ему все риторическим напильником.
 
Власти Кремля стремятся режим упрочить.
Вот и приходится людям голову морочить.

А куда крепче, если страна воюет,
На цивилизованные страны от злобы «плюет».

Территории соседних государств обгрызает.
С дальними по периметру дико огрызается.

Россияне, что попроще, вроде как в экстазе,
В стране хватает безнравственной мрази.

Железный занавес не упал, а для нас взгромоздили,
На жизнь светлую без остатков коммунизма забили.

Не проскочат теперь из-за кордона искры демократии –
Наваждение страшного сна нашего плутократа.

В итоге, в последние месяцы под завесой лжи и вранья
Не жизнь у россиянина, а подлинная стыдоба.

Другое дело, что жить в РФ стало совсем не просто,
А потому и нет за столом заграничных разносолов.

Да, конечно, власти на фронт пока не мобилизуют,
Но обсуждать свои зверства настоятельно не рекомендуют.

Впрочем, за небольшим звероподобным исключением,
Жизнь течет плавно, особенно у тех, кто в заключении.

Правда, на похоронах подорожала кремация тел,
Тех, кто от запоя погиб или остался в Кремле не у дел.

Но это проблема нелепого следующего поколения,
Которому пока море чужой крови «по колено».

Свою-то в Роскомстате кто будет измерять:
«Бабам срочно нужно мальчиков рожать!».

Такой звучит указ Кремлю под стать, -
Они там только разохотились воевать.

Санкции им нипочем – речь идет о кульбите:
Бюджет военный все еще в профиците.

И среди желающих грабануть нет дефицита,
Но СВР и СБР санкции обходят под софиты.

А поскольку банки чуть что уходят в разнос,
Во время войны на валюту особый спрос,

Вот тут предусмотрительная  спецоперация –
Воруй, пока не действует СПР сигнализация.

Но ихний кульбит граждан  в большинстве не касается,
Поскольку в глаза обездоленным не бросается.

А жить в России с прищуренными глазами,
Нас не надо учить под небесными образами.

У китайцев, правда, они такие с рождения,
Но невелика разница: у нас по принуждению.

Однако что-то пошло не так: сарматами миру грозят,
Перед отечественными бандитами лебезят.

Наш охотник надумал инородцев пострелять,
А земли их миротворчески поприсоединять.

Есть намерение превратить Путинскую Империю
В безграничного Рая российское преддверие.

Есть только одна непреодолимая проблема,
Неразрешимая параноидальная теорема:

Обеспечить Владыке подлинное бессмертие,
Подкармливая лживыми животворными десертами.

А пока в Кремле делят шкуру неубитой Украины -
Не бедной не рускоязычной империи  окраины.

Накануне пытались объявить раем весь Русский мир,
Так окраины заявили: «Такого не хотим!».

Можно, конечно, с помощью ВКС по-скотски принудить,
Да императора западло нелюбовью общин обидеть.

И хотя по периметру назревает большая война,
Из кремлевского бункера она пока не видна.

А там по-Насреддину:
Или Империя накроется медным тазом,
Или Император заболеет какой-нибудь проказой.

А пока жить в Путинской Империи – одно удовольствие,
Хлеба, зрелищ и даже работы хватает для спокойствия.

Налоги и подати, правда, растут,
Но русские мытари тут-как-тут.

Так кто же другой налоги будет собирать,
Если этой властью не возбраняется грабить и воровать?

Что чужих, что своих – это в городах и весях не важно…
Одно ТСЖ заменяет прихвостням нефтяную скважину.

Важно для пневмопочты бункера докладные готовить,
Империю и Императора в них рьяно славословить.

Крах фальшивой Империи Пу, конечно, не за горами,
Хотелось бы думать, что катастрофа случится не с нами.

Мы успеем к тому времени умереть
Или, уж точно, от безысходности околеть.

А пока: Слова поэта образуют строчки,
Строчки образуют текст без проволочки,

Текст останется, когда все критическое кончится,
Если бы нам ещё в Аду за наших правителей не мучиться.

Вот где выдадут ОБСЕ-заключение
О качестве жизни в период нравственных мучений.

Впрочем, правители уходят, народ остается,
И с посулами  о красивой жизни быстро расстается.

Жизнь россиян опять начнется с нуля…
Главное, чтобы вновь её не поразила тля.

Ведь живут же люди в других странах,
без наших обезумевших шарлатанов.

Без Вождей и Лидеров -
Оборзевших политических кондитеров,

Без мерзкой жизни и позорного нашего быта,
Как в сказке: «У  разбитого вдребезги корыта».