Таксист и Прима

Закрываю вторую смену,
Беру последний заказ,
Я водитель Убер и Яшки,
Живу день за днем крутясь.


Снимаю шашечки с крыши
На заказ никто не идет,
Счётчик  крутится тихо,
Солнце к горизонту ползёт.

Июньские теплые дни,
Ем крепкий дым папиросы,
Глаза с песком,
От усталости немного раскосый.


Диспетчер просит подняться,
Ноги вообще не идут,
Икры сводит от боли.
Может закрыть маршрут?

Ставлю тяпку на паркинг,
Поднимаюсь на пятый этаж,
Сталинка, без лифта,
Мечтаю вернуться в гараж.

Звоню, открывает Прима
Да-да, её я узнал
Та самая из балета,
Мальчишкой о ней мечтал.

Всё та же осанка, плечи
Походка, не идет,  а плывет
В бошке подсчитал, почти 90,
Красота ведет свой отсчет. 


Здесь надо сказать правду,
Большому Балету,  я не чужой,
в 18 получил травму. Лечил.
На всегда остался хромой.

Она поздоровалась тихо,
Не поднимая глаза.
Возьмите вот чемоданчик,
Кота, соседям я отдала.

Я оглянулся, мебель
Была накрыта вся простыней,
Шторы плотно закрыты.
В хоспис поедем, родной.

Меня продёрнуло, - в хоспис?
Почему тогда на такси?
Поедем с тобой, через город,
потихоньку меня вези.

Хочу побывать на Лубянке,
По Садовому сделаем круг,
Давай постоим у Большого Театра
Подлиннее построй маршрут.

Мы начали от Лубянки,
у дома один, второй подъезд,
Вот здесь я прощалась с папой.
К нам подошел гаец

Здравствуйте, извините,
Стоянка запрещена!!!
В 37-м  арестован,  позднее расстрелян,
С ним больше, никогда ни видалась я.

Теперь на Дмитровку,  Большую, дом 16,
Вон видишь лавочку в теньке,
Здесь первый раз, поцеловалась
С кем? Со Славой….

Мы  молодыми танцевали лебедей,
И мир для нас, так был прекрасен,
Я никогда так сильно не ждала,
Декадные спектакли.

Я встрял, Да… помню, этот лебедь
Потом, голубку сизую гулял,
А Вы его локтем,  да в нос. Случайно?
На сцене он сознание потерял.

Спектакль даже отменили,
Четыре шва ему зашили,
Чтоб кровь остановить.

С тех пор, мне гастроли за рубеж зарыли.

Была я молода, крута, нетерпелива
теперь на площадь, Красную
Через Ильинку, к ГУМу
Поближе  подкати.

Достала фотографии, смотри
Вот Пьер Карден, моя любовь и страсть
Его прозвали Красный кутюрье
Меня, своею музой величал.

Мы познакомились давно,
когда уже не помню,
Он для спектаклей шил наряд
С талантом неуёмным

Здесь в 91-м, на Красной площади,
мы провели с ним главный Мод-парад
Не танки шли по площади, ни офицеры
А девочки в нарядах от кутюр

Дальше, поехали  по  Садовому
Она много вспоминала друзей,
Очень любила смешные фамилии
Всегда боялась врачей.
 
Никогда не любила дыма,
Про это я кстати знал,
А от бокала вина или пива
Мир пополам трещал.

Люди не делятся на классы и рассы,
А только на хороших или плохих,
Те в свою очередь,  на очень хороших,
Или совсем на плохих. 

Не стоит деревня без праведника,
Так говорят на Руси ?
Хороших людей ведь намного больше
Чем всяческой там шелухи.

Эх, родиться бы мне в Люксембурге,
Могла бы начать все с нуля.
А я родилась в России.
В Царстве Сталина, при Хрущеве жила.

Второй раз, родиться не выйдет,
Своё говорю - живи. Я жила.
Говорю себе - честно.
Добро помнила, помню всегда.

Никому никогда не завидовала,
Куда бы больше могла.
Но и на том спасибо природе.
Не сломалось тело, выдюжило, а ведь…

Здесь она замолчала,
Смотрела через зеркало, на меня,
А я вас кажется знаю.
У меня, намокла спина.

Лет сорок прошло не так ли?
В Донкихоте, Базиля играли вы,
У вас, разлетелось колено
С репетиции Вас увезли.

И потом уже не вернулись
Базилем, Васильев стал,
Из-за вас его амплуа сменили
«Балетным Фигаро», он быть перестал.

На этих словах, тормознул я
И выскочил вон из авто,
Из глаз слезы хлестнули
На траву рвало нутро.

Таких глубоких эмоций,
не испытывал я очень давно.
Поднял глаза на пионы, белые
Она смотрела в окно.

Купил охапку у бабки,
Вернул жестяное ведро,
Белые, пахнут чудом из детства.
Завалил ими всё авто.

Она улыбается, люблю я сирень
А называли Майя - пионы,
Кто то крепко связал меня и цветы,
И теперь дарят все мне пионы. 

А Улановой дарили тюльпаны,
Анна Павлова,  сорт розы есть
Красотой и трудом  балерины
Смогли цветы одолеть.

Дальше ехали молча, каждый думал своё,
В руках она держала маленький вазон.
Это прах супруга, тихо сказала она,
Есть мое завещание, чтобы сожгли меня.

Позднее нас с ним смешают,
Будем в вазе одной,
А друзья наш прах развеют,
Прям над Москва-рекой.

Его я очень любила,
больше чем ЦСКА,
Из каждого государства писала,
Тысячи писем любя.

На листочках почтовой бумаги
Из Холидей Инн и Палаца, Винзор,
Осака Гранд, Савой
Летели гастрольные,нежные письма
Со всяческой ерундой.

Ему я писала часто,
что очень селедку люблю.
Готовил к приезду, с маслом и луком
Такое забыть не могу.

Подъехали тихо к больнице,
Санитары с креслом стоят,
Пошутил. Здесь когда-то была усадьба
И свет съезжался на бал


Она сказала, сухо.
Видно уже пора…


Диспетчерская, закрываю смену
Поняла Вас «Базиль», пока.