Алла Александровна Андреева, вдова Даниила Андреев

Прочтение книги «Роза Мира» Даниила Андреева явилось чуть ли не переворотом моей жизни. До этого я уже верил вполне капитально, имел самые благие намерения и жаждал знаний о том положении, в котором я себя обнаружил, пробудившись ещё в 14 лет. «Роза Мира» явила мне осмысленность реальности до мельчайших деталей и порядок, скрытый для меня до этого в бытии. Но главное то, что оказалось, что все эти законы, перспективы, масштабы, действующие лица не входят ни в малейшее противоречие ни с тем, что я вижу, ни с тем, что я знаю, ни, главное, с тем, что я чувствую в себе и с тем, чего я жажду всеми силами своего существа от реальности вне меня и без чего ну никак нельзя, тем более Дома. И тогда я понял, что Истина Вселенной имеет самое непосредственное отношение к моему сердцу, что моя светлая воля совпадает с волей Божьей. И я почувствовал, что теперь я, со своим огромным и обособленным Я, могу присоединиться к ликующему хору и занять своё место в Божьем грандиозном Плане. Я, как оказалось, полностью солидарен с Истиной Света. <Батюшка в своё время говорил мне, что единственный плюс этой книги в том, что она развенчивает атеистическое мировоззрение. Но даже если это и так, должно быть что-то там такое, что могло бы сокрушить безверие. Не может там всё быть неправдой. Но, правда, если истина перемешана с ложью, это уже тоже не истина. Одно чувство храню я с тех пор в своей душе – веру в созвучие моей души с Истиной Мира и Бога. И Святое Православие говорит о том, что всё хорошее в нас от Бога, а значит, и желания наши неслучайны. Верю, Господь сотворит всё по нашему светлому, заветному сердечному желанию.>
Потом я узнал, что вдова Даниила Андреева жива, и ей уже под восемьдесят. Я понимал, сколь мал шанс мне найти её, но горел желанием и даже чуть не решился писать в издательство «Прометей», где вышло первое издание «Розы Мира», с просьбой сообщить адрес Аллы Александровны Андреевой. И вдруг прошлым летом оказалось, что Нелли Ильинична Максименко, опекунша моей единокровной сестры Маши, имеет подругу, которая знакома с Андреевой. Я, чувствуя, что речь идёт о самом для меня насущном, животрепещущем и неотложном, иными словами, о смысле моей жизни, проявил совсем не свойственную мне настойчивость и в конце концов договорился с подругой Нелли Ильиничны, что 29 января она проведёт меня на встречу, которую устраивает вдова поэта. По-видимому, такие встречи не редки, и доступ на них, быть может, и не труден, но я ничего о них не слышал и мог бы не услышать никогда. Мне представлялось, что грядёт событие, по своему значению сопоставимое с тем, которое произошло со мной 16 февраля 1991 года (с Евангелием), и с моим крещением 6 октября того же года, и только с ними.
Когда я ехал на место, где договорился встретиться с этой женщиной – подругой Нелли Ильиничны, я беспрестанно молился и вообще всё это утро старался выдерживать себя в чистоте помыслов, прилагал большие усилия с этой целью. Ну, одним словом, был сам не свой. Андреева назначила встречу на 14 часов. Знакомое число, не правда ли? В гардеробе, отдав верхнюю одежду, я, конечно, ожидал не совсем нейтрального номерка. Но мне не пришлось проверять, делится ли номер на три, что даёт сумма цифр и так далее: это был 14-й номерок! Ну что тут прикажете думать? Я не стал заостряться на происшедшем, тем более, что очень нервничал, только решил про себя, что всё будет хорошо.
И действительно, Алла Александровна оказалась простой в обращении женщиной (её совсем нельзя назвать старушкой, хотя она уже очень в возрасте: ей около восьмидесяти); она сама дала мне свой телефон после встречи, на которой я был весьма активен. Сумма цифр её номера 34, а 3+4, как и у меня, равно 7. Как и ожидалось.
Интересно продолжение этого дня. После такого утра и дня я поехал к товарищу на день рождения, который отмечался на 14-й день после самой даты. Там впервые за 16 месяцев я прилично выпил, хотя и почти совсем не опьянел, смотрел один из лучших фильмов – «Привидение», вёл с двумя неверующими приятелями околофилософские разговоры, имея наглость при этом выступать в роли мудрого и опытного, что очень мерзко. Как-то так вышло, что я провёл там чуть ли ровно 14 часов. На следующий день дома я спал, а потом остаток дня в какой-то слабости и апатии лежал в постели перед телевизором. Есть о чём подумать. Я заметил, что моя напряжённая и настойчивая молитва несёт в себе какие-то уродливые черты, и уж лучше мне пока так не делать, ибо молитва должна исходить от сердца, с чувством бескорыстным и глубоко целеустремлённым. Потребность же в молитве с такими чувствами возникает у меня редко и минутами. Мне тяжело молиться; мне всё кажется, что я обращаюсь не к Нему. <Это очень симптоматичные слова, указывающие на то, в каком духовном состоянии я тогда находился. Во-первых, конечно, искренняя и напряжённая молитва как следствие имеет искушение внутренней сухостью и ожесточением, а также обострение прочих страстей. К этому всегда надо быть готовым. Но также слова эти указывают на маловерие, не знающее о том, что Бог приемлет всякое искреннее к Нему обращение, лишь бы только оно несло в себе тёплую веру и смирение сердца, и вовсе не обязателен какой-то духовный восторг в беседе с Ним. То же, что Бог не приемлет, это ложь, лукавство, непростота. Вот чего в молитве надо бежать, как огня, и что как раз вполне возможно, когда человек имеет превратную веру, слабую, нежизненную, смешанную с высоким представлением о себе. Образование духовное нужно, нельзя со своей мордой сразу к Богу лезть. Это-то образование и предлагает нам мать Церковь, мягко, с любовью, я же тогда, несчастный дурачок, брезгливо отталкивал от себя эту руку Небесной помощи…>
Позже я навязался на встречу со вдовой Даниила Андреева. Мне не пришлось прилагать большие усилия: она сразу пошла мне навстречу и 4-го марта я был у неё дома. Она живёт в центре Москвы <на улице Неждановой>, в 3-м подъезде, на 7-м этаже, в квартире 59. Вместе со мной там был журналист газеты «Литературные новости». Ничего почти толком спросить у неё я не смог, да и не сумел: ничего в голову не приходило, хотя чувствовалось, что спросить надо бы о многом. Я был у неё около полутора часов. Алла Александровна понимала, что мне бы лучше встретиться с ней одной, и через некоторое время, 9 августа, уже подготовив кучу вопросов, я просидел с ней наедине часа три. В общем-то, ничего потрясающего я для себя не узнал и понял, что главные вопросы должен решать сам. Встречи же эти можно рассматривать, главное, с некой символической стороны. Про саму Аллу Александровну я могу сказать, что это женщина умная, добрая, зачастую странных и горячих суждений, скажем, о политике <я тогда, вместе с папой, был целиком под «демократической» волной>; она многое пережила, сама очень интересный человек, но ни к внутреннему миру Даниила Андреева, ни к Дому я в разговорах с ней не прикоснулся. Может быть, потому, что я всё же чужой человек, невесть откуда свалившийся ей на голову. Вопросы к ней и её ответы на них я, может быть, ещё запишу.
<Потом не раз ещё я приезжал к ней. Интересно, что Микушевич был довольно близко с ней знаком, они были из одной среды. Как и он, Алла Александровна, будучи глубоко верующей православной христианкой, существенно подвинула меня в сторону Церкви, хотя я был тогда в духовном отношении очень упрямым. Как сейчас я ту же черту вижу в дяде Боре и дяде Эдике. Перед каждой встречей с ней я заходил в церковь, которая была рядом с её домом, на улице Неждановой, и молился, как мог, о благословении Божием на наше общение. А в церковь я тогда очень не часто заходил. Алла Александровна звала меня придти в храм. Она окормлялась у известного московского духовника отца Геннадия Огрызкова, служившего в церкви Малого Вознесения, что на Большой Никитской улице (он несколько лет назад умер), и как-то сочетала свою искреннюю церковную веру с воззрениями своего мужа, считала, что одно не противоречит другому. Она говорила, что нельзя «Розу Мира» класть рядом с Евангелием, как это делают многие и как делал тогда я сам. Для меня вообще это тогда была главная книга. Она говорила, что «Роза Мира» поэма или роман, в средневековом значении этого слова. Но вот сам-то Даниил Андреев по-другому об этом писал… Много позже я приезжал к ней уже вместе с Алесей, она была уже совершенно слепой. Между прочим, Алла Александровна сказала мне, что мне «повезло» с женой. Я и стихи свои ей читал, но ей они тогда не понравились, сказала, что это пока только «лирический дневник» и что там сплошное нытьё. Было ей к тому времени уже года 84, но и следа старости не было в её душе. Помоги ей Господь! Сейчас ей должно быть уже 89. Думаю, она ещё жива…
Здесь я приведу первый список вопросов, адресованный Алле Александровне и относящийся как раз приблизительно к тому времени. Поскольку она для меня тогда была, пожалуй, самым авторитетным в духовном отношении лицом, вопросы я к ней записывал самые насущные, самые важные и глубокие. А поскольку возраст мой на тот момент был небольшой, то и вопросы эти звучали для меня наиболее остро. Никогда потом так не бьёшься над решением этих «последних» вопросов бытия, как в этом возрасте, для меня – 14-20 лет. И никогда потом не ставишь их уже с такой глубиной. Отвечаешь же на них потом всю оставшуюся жизнь. Как можешь. И кое-какие ответы я уже накопил. Итак.
«1. «Роза Мира» и православие. <Алла Александровна говорила тогда, что отношение к этой книге в Церкви разное, что и священники относятся к ней по-разному. В дальнейшем я слышал крайне мало положительных отзывов о «Розе Мира» от батюшек. А отец Виктор позднее сказал мне, что единственный положительный смысл этой книги – подрыв атеистического взгляда на мир. Примечательно, что уже тогда этот вопрос стоял для меня на первом месте, хотя от Православия я был ещё очень далёк.> Смысл христианства, искупление, пророчества о Его смерти и «Иисус Христос не д.б. умирать» – Д.А. <Алла Александровна была согласна с этими словами Андреева и говорила, что так могло быть.> “Слова, которые Спаситель Мира не мог произнести”. Доверие к Библии. <Для меня тогда существовал очень важный вопрос о доверии к Священному Писанию. Я не мог понять, почему я должен считать эту Книгу откровением Господа Бога мне самому и чем эта Книга так принципиально отличается от других книг, в том числе и претендующих на сакральное достоинство. На этот вопрос позднее мне ответил Микушевич, сказав, что человек сам определяет своё отношение к Откровению: он или его принимает или нет. Никаких «доказательств» не будет. Сама сила этих слов, их действие на душу говорит само за себя. Бог всегда неформально обращается к душе, через сердце, и на уровне сердца человек отвечает на все основные вопросы своего отношения к бытию и Богу. И далеко не всегда эти ответы проходят через голову. Даже наоборот: сами себя обманываем и не хотим знать о том, по каким законам живёт наше грешное, холодное, каменное, жестокое, сладострастное, эгоистичное сердце.> Стих о чистилищах. <Я также был озабочен проблемой существования чистилищ. В «Розе Мира» есть целый ряд очень ярких описаний мест, где души страдают, но откуда есть выход. Так вот теперь я думаю, что это не ад, это всего лишь мытарства. Ведь сказано где-то, что у каждой души своё время прохождения посмертных мытарств. У кого-то сорок минут, у кого-то сорок лет. Мытарства страшны. Вообще же законы посмертного бытия вряд ли могут вместиться в наш земной ум, и преждевременны любые догадки. Кто соединится в этой жизни с Господом, тому нечего бояться. Соединится в опытах таинств, в терпении и смирении, и послушании, и молитве. Господи, Творче наш, добрый, милостивый Господи! Не остави нас в страшный для нас час, защити наши души от злых посмертных мытарей, огради нас от мрачного их вида, и запечатлей нас перстом Твоим неизменными и незыблемыми в добре и Твоей святости!…>
2. Достоевский; «Идиот», князь, Н.Ф., Аглая; Толстой, его личность и путь.
3. Тоска (Бердяев: «Притяжение к Небу», а скука – наоборот); женская красота. Надежда («которая не обманывает»).
4. Сумасшедшие <люди, заснувшие наяву>, дебилы <взрослые младенцы>; трупы <то, во что превращается тело, когда из него уходит живая душа, оживляющая его>; страхи темноты, в одиночестве <О них я потом спрашивал и батюшку, и он сказал мне: «Молиться надо, чтобы выйти оттуда». Вообще, это глубокий момент. Боишься неизвестно чего, когда принадлежишь себе. Перестаёшь бояться, когда до конца отдаёшь себя Богу через Церковь и отца духовного (иначе всё остаётся выдумками) и людям, близким и ближним.>; «фильмы ужасов» <это, как говорил один священник, «бахвальство диавола»>; что такое страх и всеподавляющий ужас <Это то, что противоположно вере. Как сказано в Священном Писании, «боязливые Царства Божия не наследуют». В твоём страхе обнаруживает себя твой грех, твои многочисленные маленькие каждодневные грехи и вся твоя жизнь не по Богу. Потому и теряется вера у тебя в решительный и судьбоносный момент. И это суд над тобою. Вера живой должна быть. Так, чтобы возопить к Богу можно было о помощи. И помощь не замедлит – и внешняя, и, прежде всего, внутренняя, которая важнее. Человек, теряющий или не имеющий веры, живёт по страхам.>?
5. На что жаловался он <Даниил Андреев> в разные периоды жизни, что более всего не устраивало его во внешней и, главное, внутренней жизни? <Алла Александровна сказала тогда, что более всего его тяготила невозможность творчества (на фронте и в тюрьме). Но я-то имел в виду гораздо более глубинные вещи. Вообще, она говорила, что никогда не обсуждала с ним то, что написано в «Розе Мира». Я так понял, что на глубине его духовно-мистического опыта они вообще не общались.> Что больше всего ему не нравилось в этом мире? Был ли он когда-нибудь счастлив? Были ли у него такие минуты, когда бы он боялся, что сердце его не выдержит такого сверхчеловеческого счастья и разорвётся?
6. Какой свет бросили на его восприятие жизни воспоминания о предсуществовании? Как они изменили его внутренний мир? <Алла Александровна православная христианка, но она признаёт возможность переселения душ. Только, помню, она говорила, что если бы нам нужно было что-то знать об этом, Господь оставил бы нам это знание, эту память. Смысл же этой земной жизни в её единственности и неповторимости, без этого сознания земная жизнь не выполнит своего назначения. В настоящий момент я думаю, что это вопрос запредельный для нашего здешнего бытия. Церковь учит, что ничего подобного нет и быть не может. Значит, так мы и должны думать. Если же что-то подобное и будет, то так, что учение Церкви останется в полной силе. Здесь, на земле, мы находимся в крайне ограниченном состоянии, и всё, что говорит Церковь, относится именно к нам и именно в нашем земном, падшем и ограниченном состоянии. Бог по-другому и не может говорить с нами. Иоанн Златоуст говорил, что ни в коем случае нельзя предлагать человеку сразу совершенное учение, раньше времени, иначе и в своё время он окажется неспособным к его восприятию и станет вообще негодным ни к чему. Думаю, многое в нашем мире строится по этому принципу. И безумен тот, кто пытается им пренебречь. В своё время всё узнаем. А пока нужно исполнять заповеди и терпением довершать течение этой жизни.>
7. Что значит плохое и хорошее настроение? <Это как погода, в настроении своём мы не властны. Только иногда молитвой можем мы улучшить настроение, но не всегда. Властны же мы над своей волей. И несмотря на настроение воля всегда должна быть направлена к Богу и добру.>
8. Каковы по Д.А. критерии человека для перехода в лучшие миры? Максимум светлой реализации? Каковы варианты посмертия? Ад, Рай, реинкарнация обратно. Чем они определяются? В каких случаях наступает каждый из них?
9. Время в иных мирах, его соотношение с нашим (главный поток общий для некоторого количества миров?) В Элите Шаданакара – только те, кто ушли от нас очень давно. <Шаданакар, по Даниилу Андрееву, это наша планета во всех её временных и пространственных измерениях. Элита Шаданакара – духовная вершина планеты, откуда открывается путь уже в галактические просторы Света. Алла Александровна сказала тогда, что в Элите Шаданакара указаны только те, кто, действительно, умер уже очень давно (последние, помню, Леонардо да Винчи и Жанна д’Арк), потому, что так видно из нашего мира и из нашего времени, а не потому, что те, кто умер позже, ещё не попал туда. Тут же отмечу, что батюшка наш перенабивал на машинке «Розу Мира» ещё в году 1972-м, то есть когда меня на свете ещё не было. А теперь, хитро прищурясь, он говорил мне: «Что там такое? «Демиурги», «уицраоры» – какая ерунда!» Что я, грешный, могу сказать? То, что Православие есть кратчайшая дорога к Небу, ко Господу Иисусу Христу. И в сравнении с этим, всё, что написано в «Розе Мира», действительно, пыль и прах, и ерунда, отвлекающая от главного – жизни во Христе и следования за Христом в Его Церкви.>
10. Рано или поздно тьма кончится и настанет Свет для каждого существа навсегда (после всех страданий). Изменение прошлого? <Чёрные мазки в огромной прекрасной картине также прекрасны, занимая своё гармоничное и нужное место.>
11. Что такое счастье и почему оно так важно для людей здесь? <В этом мире счастье – это предощущение вечного блаженства, а полное счастье – непрестанное предощущение вечного блаженства.>
12. Одиночество. Кто сейчас вместе со мной на самом деле? <Ангел-Хранитель, а через него и сам Господь. Всё дело в нашем ощущении «Я». Оно не наше. Это присутствие с нами высших духовных сил. За которое мы должны быть благодарны Богу. И тогда присутствие это будет усиливаться. Чувство одиночества есть чувство неблагодарности Богу. И даже если тебе тяжело и ты страдаешь, знай, что Бог вместе с тобой терпит и страдает с тобой и в тебе. Страдая с Ним, ты и причащаешься Им, соединяешься с Ним. Поэтому не бывает бессмысленных страданий. Мы сами всё обессмысливаем ропотом, нетерпением, озлоблением, а также и страхом.>
13. Что такое математика, физика, другие точные науки? В чём смысл этой тарабарщины? Почему она так бесчеловечна и так угнетает? <Это просто ремесло, такое же, как и все прочие. Требующее терпения. Помню, Саня Митин когда-то очень точно сказал по этому поводу: «Имей мир в душе и занимайся теоретической механикой».> Как могут воздаться мне усилия, годами прикладывавшиеся в этом направлении? <Как и за всякий труд, связанный с терпением.>
14. Что такое антипатия, раздражение, отвращение к человеку? <Голос страстей, в нас живущих. Мы-то себя хотим считать безгрешными, а наши чувства к другим людям нас обличают перед совестью.> Что глобально мешает любви к другим людям, несмотря на все усилия в этом направлении, на полное одобрение и волевую поддержку этого чувства? <Любовь – вершина духовного пути, и на пути к ней нужно пройти немало ступеней.> Как с этим бороться? <Хотя нашей сущностью и является любовь, раскрытие её в силе и радости недостижимо без помощи благодати Божией. То есть любовь сама должна раскрыться в сердце, если человек идёт правильным духовным путём. В Священном Писании сказано: «Бог гордым противится, смиренным же даёт благодать». То есть благодать Божия приходит на почву смирения человеческого сердца. Смирение же, хотя и горько поначалу, однако же, есть великий Божий дар, происходящий от истинного познания себя, которое есть чудо, противоестественное для нашей обычной, привычной жизни, где каждый считает себя хорошим, а других плохими и во всём виноватыми. Познаёт же себя человек, по крайней мере, после долгих и искренних молитв к Богу. Он порывается к Истине, желает освободиться от тьмы и служить Свету, всеми силами устремляется к Богу и в ответ получает горькое, но целительное знание о себе, знание себя как духовно прокажённого существа. Каждый сам должен узнать, как это бывает, когда тебе открывается весь твой позор и срамота. Из познания себя, из потрясающего развенчания этого кумира, которому ты поклонялся в сердце своём, ещё когда «искал Истину» и представлял себя светлым и благородным духом, из этого нового самочувствия поднимается подлинное смирение, сокрушение сердца, покаяние и плач о себе самом. Есть тонкая поговорка: «Не согрешишь, не покаешься». Как ни странно, она справедлива. Но только при условии того, что ты не в силах более гордиться собою и своими грехами. Для гордого человека эта поговорка – путь в погибель, ибо гордецу не дастся покаяние. Для смиренного – указатель к спасению. Когда гордыня падает, сокрушённая, человек выясняет, что он не может не грешить: открывается весь букет страстей, которые были только прикрыты гордыней, но далеко не изгнаны. Это и гнев, и блуд, и чревоугодие, и мелкое болезненное самолюбие и много чего ещё. И впадая в одно за другим постыдное ощущение, слабость за слабостью, погружаясь в весь этот навоз, человек, помимо своей воли, но по воле Божией, удобряет добрую почву смирения души, если только он любит Бога, желает быть с Ним и знает, какое страшное препятствие на пути к Нему есть грязь, нечистота, грех, если он осуждает себя. К примеру, потому так часто добры бывают пьяницы: у них есть постоянный повод к смирению. И такие люди, мытари и блудницы, оказываются ближе к Богу, чем «праведные» фарисеи, не видящие за собою одного самого страшного греха – гордыни. Из тины греха может поднять нас только сам Бог, его спасающая благодать, приходящая в смиренное сердце. Она может и не все грехи попалить, чтобы только оставить человеку повод к смирению. Но тихо и как бы исподволь она будет посещать человека и учить его науке жизни в Боге, науке любви, а в итоге и очистит его от всякой грязи. Это очень тонкие вещи. Дело просто в том, чтобы не обманывать себя и не казаться самому себе лучше, чем ты есть на самом деле. Лучше дать волю какой-то своей слабости, да и получить утешение, по милости Божией, зная, что ты свинья, чем лишить себя всяких утешений, делая вид, что ты орёл и уже дорос до бесстрастия и духовной жизни. К святости и духовной жизни призывает Господь, невозможно достичь её по собственной только воле. Знай свою меру, брат. От тебя требуется главное – смирение. Без него обессмысливаются все твои «достижения». Они получают тогда отрицательный знак. А одно только смирение уже может спасти, уже приводит к любви, которая покрывает множество грехов. Смирись и живи по-доброму, обычной жизнью, меньше думая о себе, больше – о близких и просто ближних, тихонько молись Богу, не считай себя лучше других и никого не суди, а оправдывай, суди только себя. И Господь в своё время призрит на тебя, призовёт, возвеличит и вознесёт тебя Сам Своей всемогущей десницей. 3 июня 2004 года>
15. Почему тяжело молиться? <Молиться тяжело по разным причинам. Во-первых, это может быть общая греховность души, её засоренность разными сластями, удовольствиями, огрубляющими сердце и далеко уводящее его от Бога и Его сладости. Какая уж молитва, если только и думаешь, что о бабах, жратве, деньгах и дрянной музыке с фильмами? Чтобы взмолиться Богу, нужно умиление… Нужно, чтобы сердце тронуло. Вторая причина, в общем-то, похожа на первую. Даже если человек презирает земные удовольствия и стремится познать Истину, ему всё равно может не хватать веры, чтобы вознести искреннюю молитву Богу. И ту уже дело в том, откуда берётся вера.
Есть много людей, как бы во что-то верящих, но далёких от всякой религии. Я сам был таким целых долгих 5 лет, потому что годы от 16-ти до 21-го – это действительно долгие годы. И я знаю и по себе, и по общению с подобными мне людьми, что вера такая подобна тепличному растению, не могущему выдержать суровых реалий жизни. Всё может держаться только на надрыве всего существа: «Иначе не могу». Альтернатива – полный мрак, безверие, чёрная бессмысленная дыра. Так, кстати, было и у Толстого – очень яркого представителя именно такой породы людей. Эти люди фактически колеблются между какой-то своей смутной верой и полным безверием. Это очень печальное состояние. И всех таких людей объединяет их отношение к Церкви – иногда сдержанное, иногда открытое, но всегда присутствующее неприятие, нежелание войти в поток церковной жизни и искренне духом подчиниться всем её порядкам и установлениям. А если пойти глубже, там встретится ненависть. А между тем, дела обстоят так, что крепкой может быть только церковная вера, и только она даёт искреннюю, повседневную, живую молитву. Вера – дар Божий, выделяемый каждой душе из Божией сокровищницы – Церкви, по мере вхождения человека в неё и смирения его перед ней.> Почему тяжело быть в этом мире? <Этот вопрос не зря стоит рядом с предыдущим, они связаны друг с другом. Даже глубоко церковному человеку далеко не всегда бывает легко молиться и легко жить. Хотя, собственно говоря, молитва и есть жизнь, жизнь души: где нет молитвы, нет жизни духа, а где дух живёт, там обязательно бывает молитва, самая сердечная и искренняя, но и подчас самая сокровенная и не осознаваемая как молитва. И дело просто в том, что наша жизнь не на земле, а на небе, земля же есть место нашего изгнания из небесного отечества, или, если можно бывает сказать мягче, гостиница на пути Домой. И на земле не бывает и не должно быть легко. Более того, если тебе кажется, что тебе легко, стоит насторожиться и посмотреть, не уклонился ли ты от путей Божиих, сам того не заметив, не переметнулся ли в плен к Его врагу. «Широк путь и пространны врата, ведущие в погибель, и многие идут ими. Узок путь и тесны врата, ведущие в жизнь вечную, и немногие находят их.» Если чувствуешь на себе тяжесть креста, значит, можешь взять крест свой и пойти вслед за Христом, и дойти до конца, до Голгофы, и получить венец победителя.>
16. Что такое табак, алкоголь, наркотики? Как они действуют и что вызывают? <Мне думается, что это какие-то средства частичного развоплощения человека. Этим объясняется облегчение, испытываемое в опьянении или дурмане от этих зелий. Тело наше тяжко, но оно защищает нас от потусторонних врагов и даёт возможность понести свой спасительный крест.> Почему это так нехорошо и может быть так страшно? <«Нехорошо и страшно» потому, что все эти дела попахивают смертью. Облегчение ценой сближения со смертью.> Что стоит за этим? <Духи, желающие умертвить не только наше тело, но душу на веки вечные. Это форма медленного самоубийства. Самоубийство же – кратчайший путь к дьяволу в ад.>
17. Почему в «Розе Мира» такая неуверенность в завтрашнем дне при столь глубоких источниках знания? Как он мог допускать ядерную войну? <Алла Александровна сослалась на время, в которое писал Даниил Андреев, когда истерия «ядерной угрозы» была буквально разлита в воздухе.> Почему он так уверенно называл срок 10-30 лет для наступления эры Розы Мира и эти прогнозы оказались слишком оптимистическими? <Роза Мира, по Даниилу Андрееву, будущая общемировая религия, соединяющая в себе все основные мировые религии и несущая новое откровение человечеству. Православие говорит, что такова будет будущая религия антихриста, предтечами которой сейчас выступают новое духовное течение «нью эйдж», экуменизм и прочие «объединители». А значит, и «Роза Мира»… Мне трудно судить об этом. Хотелось бы верить в то, что Даниил Андреев, что называется, искренне заблуждался, желая лучшего, но не вовремя и не так, как следовало бы. В любом случае, для меня этот этап в прошлом. А что в этой книге было правдой, если там была какая-то правда, а что ложью – увидим сами в своё время, откроет Господь. Лишь бы только быть с Ним, сердцем сокрушенным и смиренным.>
18. Ельцин и Горбачёв, Руцкой и Хасбулатов в метаистории? Сахаров, Григоренко и т.д. под этим же углом зрения. <Алла Александровна плохо относилась ко всем политическим деятелям того времени (я же Ельцина любил и многое ему прощал). Она сравнивала их с червями в гниющем теле державы. Но она верила, что на смену им всё-таки придут другие, которые восстановят Россию. К Сахарову она тоже не питала особых чувств, назвала его атеистом и сказала, что о человеке многое говорит его жена, а Боннэр ей очень не нравилась.
Ну вот и весь разговор, все мои вопросы. Вслед за Андреевой, позже, в мою жизнь пришёл Микушевич. Друг к другу они относились несколько напряжённо, они были из одной литературной среды. А потом Господь привёл меня к батюшке через Саню Митина. Интересно, что Микушевич и батюшка заочно плохо отнеслись друг к другу. Микушевич передал мне через Юрика слова о «младостарчестве», ссылаясь на авторитет Патриарха (хотя батюшке тогда было уже 50), а батюшка назвал Микушевича «каким-то Мешкевичем», от которого у меня «мысли». Однако, внутренний образ того и другого в чём-то сходен, и более мощных людей я в своей жизни не встречал. Относительно Микушевича стал сомневаться в окраске его духовности. Да и батюшка может быть не во всём идеален. Но такова жизнь, в ней нет ничего идеального, все живые люди. Главное другое. Главное то, что берёт от них моя душа. И я остаюсь благодарен, как Владимиру Борисовичу, так тем более и батюшке, с которым ещё предстоит, быть может, пережить многое…>»>
выписки из дневника 1993г с комментариями 2004г.

<Совершенно случайно вышло так, что именно сегодня, 25 февраля 2015 года, исполняется 100 лет Алле Александровне. В своё время общение с ней многое мне дало и было подготовкой к будущему общению с духовными людьми, с Батюшкой, со Христом. Она была исповедница. Очень светлого и благородного внутреннего облика. Возвышенная женщина. Погибшая в 90 лет в пожаре, слепая, спасая рукописи своего мужа. Упокой Господи её душу!!! Такое совпадение говорит, конечно же, о том, что у Бога все живы, ничто не забыто, всё хранится на вечные времена, и всё доброе, хорошее и светлое обязательно будет продолжено.>