В раздумии над пыльным манускриптом

Меж запыленных старых страниц
И коричневых выцветших строчек
Скрыта тайна Небесных Границ, –
Мне знаком её ангельский почерк.
Те границы её неспроста
Византийская чернь забелила,
Отстранив нас от дали былинной,
Золотого её Ведовства.

Что ещё предстоит нам пройти?..
Сколько страхов прожить и сомнений?..
Вот, застигнув врага на пути,
Я щитом отбиваю каменья,
Заклинаю ветра не гудеть,
Не сдавая паюровым тучам
Белонебья полдённую треть
И… безлистно торчащие сучья…

Чья-то ночь неусыпной тоски
Стеарином стекает по строкам…
– Несмотря ни на что – не смотри,…
Превращаясь в молитвенный кокон!..

Что скорбящий он знал о Любви,
Проживая убогим монахом,
Уязвимые чувства свои
Скрыв под чёрной материей страха?
Мне в подмогу – языческий бог!
И пускаю я вскачь вороного,
Вызывая лукавых на бой!..
Выше меч, Праславянское Слово!..
Нет, внушением не удержать
Сердце воина и славянина!
– Что ты тычешь мне пальцем в скрижаль,
Дух полей обвиняя в гордыне?
– Обойти эту книгу нельзя,
Как нельзя не дышать…
– Ну, ещё бы!..
Мы ведь кто? – дикари из трущоб и…
Где-то родственники поросят…
– …и, читая под божьим лучом,
Чистый слог, ясный смысл ощущая,
Всех на свете любя и прощая,
С этой книгой ты вновь обречён
На любовь...
– Обречён ты на смерть
С этой книгой, о, жалкий плебей!
Отвернувшись, решил ты поддаться,
С крестоносицей зла обвенчаться,
Даже слова сказать не успев!..
Подбежав по-собачьи к столу,
Куцым хвостиком нервно виляя,
Возлюбил ты врагов, полагаю,
За хорошую кость и, глодая,
Род Сварожий обрёк на хулу.
Ты зовёшь меня, «друг»,
Отворить «гиацинтовый терем»?.. –
За кириллицей, сладкой на звук,
Погружение действом проверить?..

Но не внемлет обману душа,
Выбрав Радость, Простор и Свободу!