Из поэмы Третья часть56

Всё в стиховой погоде ясно.
Стою один среди могил
и чувствую себя прекрасно.
Вчера себя похоронил.
Смотрю на поле в буераках,
жил когда-то я в бараках.
Волна сомнений донеслась,
как будто вечевой карась.
И вкралась чистая свобода,
где разливается покой
с весенним паводком, рекой.
Представлено всё без обводов,
прямые стороны, углы
необтекаемо полны.

Ты посмотри, какие риски.
Весенний ветер знаменит,
в них правит Эдуард Багрицкий
и не куда-нибудь, в зенит
Поэзии святого толка.
Скрипит весёлая двуколка.
Он машет шашкой на тоску
и мчится рифмой по песку.
Вздымая пыль у самовара
с лучами ввысь от фонарей,
с лукавым смехом батарей,
где переполненная тара
стоит у прихоти костра,
к Поэту движется гора.

Иду в "Родник" под красной крышей,
а почему бы не идти.
Я, знаю, буду очень лишний.
Мне с ними там не по пути.
У них на всё пустые взгляды.
Какого делать там мне ляда?
Я ж не умею сочинять
и не могу слова менять.
Неоднозначность поведенья
расстроит безвозвратно их
мой несуразно-лёгкий стих.
Они пунцовые от бденья
иное мненье допустить.
И рвётся, несвязуя, нить.

Тяжёлые деньки и ночи.
Седое небо за окном.
И никакой уж нету мочи,
залить всё хочется вином.
Не скрыть вину от Мира грусти.
Не обменять всё на "капусту",
может, в доллары всё перевесть,
пока рубли во банке есть.
Как, видно, это всё напрасно.
Купается звезда в воде,
что всем давно известно где
сверкает современный праздник
со взятием высот тепла.
Война безумием была.