Кали-юга, или приз - Россия, часть 5

48. Гавгав. Ливия.



   В городе Верка, Танькина подружка, притащила ей на зиму мешок картошки и задарила блок сигарет.

- Завтра не приходи... Ливия приезжает! - предупредила Танька.

- Прошвырнемся? - предложила подружка, и они вышли из квартиры.

  По дороге в кабак разговорились. Реальность била все кошмарные ожидания. Трудно было ждать чего-то хорошего после того, как только вчера их подружке, красавице с длиной русой косой Наташке, на субботнике за просто так вскрыли живот, а двух знакомых девчонок за бандитские долги  отдали куда-то. И никакой милиции...




  Небо было черное и, как крупной солью, по нему были посыпаны звезды.

  И этой ночью Ленке снился вещий сон - морг.

- Патологоанатом! - позвал сторож. Тот мигом подошел.

- Забирайте вашу дочку! - сказал он Ленке, и  она растеряно огляделась: только стены в зеленом кафеле. От них тянуло знакомым холодом, и Ленку аж передернуло.

- Я забираю ее! - произес  нарисовавшийся вдруг из воздуха  незнакомец.

  Паталогоанатом подкрался к нему из-за спины и сказал громко: «Чирик!» От неожиданности незнакомец вздрогнул, и тут откуда-то с потолка, как огромная сосулька, рухнула Танька. Ленка испугалась, что та вдебезги разлетится, но, слава богу, та была в саване и только глухо шмякнула. Незнакомец заплатил, подобрал холодную мертвую дочку, взвалил на плечо и вышел. Ленка, радостная, проснулась.



  Чтобы не смыть сон, она  не мылась, собралась и затемно с фонариком отправилась пешком  в город к Ливии, туда - двадцать один километр! Добралась, как всегда, лесной просекой, а потом по шоссе, никто не подвез (теперь вообще брали только молодых и длинноногих, на это, кстати, и ловились), проехала "зайцем" на трамвае и -  расцеловались в узкой прихожей. Квартира принадлежала Ленкиной матери. Та уже полгода, как  умерла в приюте от одиночества, дряхлости и болезней, а батька еще года три до этого вешался на спинке стула, но скорая его всё откачивала пока, по знакомству, за взяточку не увезла с концами в дурку. Ленка всё никак не могла ни продать жилплощадь, ни сдать ее в аренду: у простых людей денег нет, а без денюшек теперь и шагу не сделаешь, спекулянты же хотят задарма, и она временами помещала в ней Ливию, когда та в целях целительства приезжала из Риги принимать местных проблемных граждан.

- Ну, что? - спрашивает Ливия про Таньку.

- Погоди, отдышуся...

  Они сели за фанерный столик, начали чаевничать, пока есть время,  Ленка начала:

- Ты не поверишь, Ливочка... Года три тому назад, она упала за городом с какой-то верхотуры... не знаю... не поверишь... и разбилась насмерть... денег хоронить не было... и я подвесила ее в своей  загородной  халупе... на сквознячке... чтоб не испортилась...    Через годик с хвостиком приехал какой-то  ученый... московский наверное... откуда он проведал... не знаю...  такие вот дела... ну и ... чудо-чудесное... воскресил ее в целях своего научного эксперемента...  Она с пару месяцев у меня кантовалась... а затем в Калининград уехала... в ШэПэДэ дебилов учить...они её очень любили... она же учительница.... Вышла там замуж за лейтенанта...  платили  мало...  и она  устроилась в казино.... И вот теперь опять.

- Что опять?

- Явилась совсем не живая.

  Ленка всё рассказывала и рассказывала: про моложавого Героя СССР, что летал нетрезвый на "Сушках" под проводами, пока не долетел и до Танькиной постели, про бесчисленные скандалы и драки с его женой и со своим мужем, который из-за дочки всё не давал развода... ну и так далее по вечному житейскому тексту, про её бытиё  насыщенное в военном городке... Но главного "почему" она не знала.





  Эстрасенс принимала в убогой однушке на окраине города. Повели меня к ней. Зачем? Мама попросила, и я пошел, лишь бы она не беспокоилась.

  Пока ведьма со знанием дела неторопливо  обходила вокруг меня, бормоча что-то под нос, махая  руками и периодически сильно стряхивая с ладоней налипшую гадость, в комнату ввалилась девица в дранной довоенной цигеечке, даже не сэконд, - помойка! "Наверное, реликвия от комиссаров в пыльных шлемах...  - решил я."  И на лице  вновь прибывшей  были все признаки нешуточного постреволюционного бедствия: блеклые глаза, зеленая кожа, сожженые перекисью волосы и ярко-красная помада. Сплошная тоскливая обреченность. Мне стало ее жалко. Почему-то до мозга костей.

- Здрасте! - сказал я, - Кого-то съели? - Тут даже мебель вокруг и этот затхлый запах запросто могли за сутки сголодать любого.

 Она тускло улыбнулась узкими губками. Было видно, что она бы зацепилась за жизнь, но только зацепиться было не за что. Всё тут: шкаф, стол, стул и две табуретки -  были близкими сродственниками дранной цигейки.

- Не отвлекайтесь! - сказала экстрасенс, подошла к девице  и шепнула ей на ушко: «Быть живой неосторожно! Решай...» Девица вздрогнула и всеми силами старалась сохранить спокойствие. Это нелегко, когда на скользкой границе надо выбирать между двумя соломинками.



 «Стопроцентное излечение.... - тем временем опять думал я. - От чего?» Мама тоже была на этой мессе.

  Через полчаса экстрасенс вышел из комнатки, я закурил. На столе литровая банка с белой мелочью, я в неё пепел стряхивал, чтоб не на пол.



  Тем временем ведьма объясняла на кухоньке маме:


- Потому-то он и пьет по-черному, что алкоголь ему необходим для работы, как бензин машине! Без него он не поедет. Ведь он у вас много тянет. Так?

  Мама кивнула.

- Только вы ему об этом не говорите,- попросила она

- Если я его заделаю, то пахать он уже не сможет, - продолжала Ливия. - Вам это надо?

  Мама отрицательно мотнула головой:

- Нам же Мурзика воспитывать...

- Мурзика? - переспросила экстрасенс.

- Внука... - пояснила мама.

  Ведьма сказала:

- Я сейчас закачаю  в него столько энергии, сколько смогу... Когда она закончится, договоритесь с Леной и приводите его снова, я закачаю еще.

- Уж Изяслав-то вас отблагодарит! - сказала восторженно успокоенная мама,  и подозвала меня:

- Изя! Рассчитайся! -  и я дал десять лат.

- Сейчас доктор закачает в тебя энергию! Приготовься! - приказала мама. 

  Какая-то пронзительная нота зазвучала в воздухе, и я дал еще десять за энергию.


  А баба Яга поманила за собой из кухни Ленку. Они направились в ванну тоже перекурить.

  Прикурили, затянулись.

- В нем слишком много жизни, но он страдает. В ней — смерти, но она ждет. Они поделятся! - выпуская дым, уверенно говорит  в  ванной Ливия.

- Вытащи нас с Виктором с этой   могилы... Умоляю! - просит её Ленка.

- Погоди, Лена. Сделаю все, что в моих силах! - А сама думала: "Конец — делу венец. Смерть в жизни человека — самое главное. И, если она постигла человека при жизни, ему очень повезло: можно еще разик с учетом вновь накопленного опыта изменить свою жизнь и смерть!"





  Нас с девицей усадили на две табуретки, Ливия стала что-то колдовать поочереди  над  нашими головами. Я вдруг почувствовал облегчение, хотя мне тяжело и не было, сильно посвежело как-то, пахуло озоном. Краем глаза увидел, что девица даже сомкнула веки от удовольствия.


  Ливия смотрела на них, и вдруг, как прозрела: увидела над ними два белых столпа, толщиной с мизинец,  ясно уходящих через потолок второго этажа прямо в видимое небо. «Как же я это не разглядела! Батюшки... Глюки? - понеслись мысли: "Их что-то связывает  друг c другом... и небом. Что?"

   
  Столпы с минуту не исчезали, потом, волшебно переливаясь, плавно растворились.  Ливия вдруг вспомнила слово, когда-то слышанное на лекциях по экстрасенсорике в Питере: "Париспанда... В Гавгаве? Откуда?!" Она  сделала вывод: «Я завязала узлом их ауры!" И об этом Ленке  доложила.




  Так  я их и запомнил: Таньку –  соломенного цвета, в  выношенной до дыр прабабкиной цигейке, Ленку в  бардовом сильно потертом «джерси» и в белых сношенных довоенных «бурках» с оленями, и экстасеншу, тощую, как  шкелет.


  Судьба уже заключила  про меня сделку, но я  об этом опять не знал.





49. Гавгав.Всяко разно.




  Вскоре после Ливии, Танька опять  устроилась в  казино. Правда, казина, как такового, еще не было. За пару месяцев она его организовала: заказывала столы, поля, котлы, роторы, колоды…  Никто же тут не знал, что про что и зачем нужно. Эти гавгавские дельцы обещали озолотить, но когда всё было готово - кругом ведь  друзья и родственники -  ее взяли простым крупье на 80 латов, так что с полгода она отработала почти задаром.  И по старой памяти она полезла в черную кассу: если отщипнуть пару десяток, так и видно не будет, тем более она так старалась, а ее практически кинули и теперь справедливость восторжествует.

 Деньги идут к деньгам, счастье к счастью, беда к беде. Кражи открылись, и все грозило начаться  по новой. Но не началось: видели со мной и  не трогали.
По просьбе мамы, я устроил её на работу в казино к хорошему человеку, которого обслуживал.



- До встречи с Изей, мама, я вообще не жила.

- Если тебя кто-то притягивает, знай что это будет твоя противоположность, - говорила ей Ленка.   

  Как трудно женщине одной в этом мире! Её жизни соразмерна только боль. Лена понимала жизнь, только как сама её представляла. А представляла она её теперь однобоко.




  А Танька продолжала нанизывать  на него все свои  часы и минутки,  как бусинки четок на нить.   

- Ты только разреши быть с тобой... Ты можешь жить как раньше, встречаться с кем захочешь... - А мне за эти годы, это все так надоело, хоть вой.  Каждый ведь хочет то, чего у него нет. Но как объяснить карусели, что ты уже накатался?


 Почти ежедневно она приходила, и если он был  один, то  оставалась. Чем хуже у него было настроение, тем лучше она себя вела.

  Сам же я, конечно, не лишен буддхи и прочих упадхи, поэтому, нервов нет. Мне уже 33, и я засыпаю на двух-трех таблетках снотворного не раньше  полуночи, а просыпаюсь в два-полтретьего. Когда же наступает сплошная бессоница - вообще туши свет... Но она умудрилась как-то убаюкивать меня. И мне это "как-то" стоило дорогого!

  Как и все, я различал женщин по типу лица, цвету волос, форме глаз, носа и ушей, фигуре, осанки, ногам... по уму и глупости, наконец. Но такого типа женщин у меня еще не было или их было так мало, что я не помнил... Нет, не было. И знатоки с казино говорили, что не девушка, а ангел. Может, наши фантомасы напутали чего? Похоже, она действительно была неплохим человеком. В принципе, я уже как профессиональный фотограф различал, какое лицо чего стоит... Ее лицо мне не нравилось. "Женщины, - к тому же думаю я, -  вообщем то это одна махавидья в своих различных эмонациях, и размножается она даже не почкованием, другие просто выскакивают из неё, как черт из табакерки, зачастую совсем ни к  месту и времени. И некоторые женщины становятся ведьмами сразу, некоторые - в середине, некоторые - в конце. Вовсе не становящихся ведьмами, не бывает."





  Ленка видела, что дочь ожила, стала ну совсем, как живая. В ней забурлила кровь и скоро она расцвела, как майская роза. Ее даже пустили жить в халупу.

- Любовь.... -  многозначительно говорила Ленка выжившим соседям и поясняла:

- Он такой красивый, умный, добрый, богатый  и не жадный.

  "Тяперича  таких не бывает! - думали те."





  Небо голубое, солнце желтое, почему бы не напиться? Мы пили третьи сутки, и она уже с трудом вставала, не держала больше. Но мы ж в ответе за тех, кого напоили. Cреди  ночи я услышал шепот:


- ... буду твоей... ушебти...  в этом мире... защищу... - пробормотал кто-то в её  сне, - ...этот мир... почти... не отличается от загробного... а скоро... совсем станет наш... апоп...апоп... апоп... апоп... - Я посмотрел на нее, потом на мрак, чем-то похожи. Ветер и ливень стучали в город, как шаманы в бубен. В этой в свистопляске мне показалось, что кто-то прогавкал средь её "апопов":

- Её Ба принадлежит  мне! - как-то разобрал я, и раздался долгий протяжный собачий вой.

 «Гавгав... Как же тут противно гавкают.  Живая ушебти? Вот здорово!» Всё вдруг разом смолкло.



  Когда я входил в нее, она издавала леденящий душу крик, и  тело ее  бешено извивалось.  Целомудренна же она была так,  что взяв в рот, хотела сплюнуть... целочка, блин, оральный тест её зашифрован.


  С той ночи, она утратила запах: задним умом всё просто - ведь ушебти  и не должны пахнуть. Но тогда я  не придал этому вообще никакого значения. Без запаха? И хорошо! Фиг с ним. Тем более, что Цицерон заметил:

- Женщины кажутся хорошо пахнущими именно от того, что они ничем не пахнут!



- Пиёшь  па чёрлному! -  повторяла она, заплетающим языком, на следующий день слова Ливии. Не дождавшись ответа, спросила:

- Пчиму?

- Что?

- Пчиму  та-ак кфасишь-шь-шь?

- Если я не буду пить, волшебные силы мои иссякнут и  даже ты, ушебти, разлюбишь меня, - сказал я зная, что она  всё-равно ничего не запомнит.

- Чё? - не поняла она и, на всякий случай, добавила, - Маздирство ни пра-а-а -пёшь!

  Докричаться бы до собственной юности, только для этого надо очень много выпить. Любовь - это парадокс: ты озаряешься внутренним светом, думая о другом, без этого света я стал тухнуть. Её не искрило, но она предугадывала каждое мое желание за несколько мгновений до его возникновения и так же ловила каждое моё слово, ещё до того, как оно было произнесено. "Санскары какие-то! - думал я." А она всё смотрела и смотрела на меня влюбленными блестящими глазами.

- У сильных людей и переживания сильные! - в то утро, опухшая, сказала она.

- Это ты про себя, что ли? - спросил я.



 Чтоб не заплакать, я выпил. Шучу. Но если кого-то интересует, откуда выходят промозглые черные ночи: они выходят из моей квартиры. Дверь за ними хлопнула, и голос был.


- Есть свет – значит есть и тень! -  шептал Мамона черному пёсьеголовому Анубису. - Её тень — весьма нечистая пневма, что еще тебе нужно?

  Анубис же тихо пролаял:

- Посмотрим...   Сейчас ей благоприятствуют звезды, но...

- Что "но"?

- Не знаю!

  Бафомет посмотрел на него с интересом, но ничего не спросил.





  В зеркале уже отражалось солнце, оно слепило глаза. Было как-то не по себе, будто за мной подсматривают, и я уехал гонять на лыжах в Гудаури. Возращаясь, по пути зашел в казино.

- О, твой Лилихамер вернулся! - сказал крупье за покером.  Она  была  уже завзалом, но у нее не хватило ума не броситься мне на шею. Меня это не огорчило.
В казино я чувствовал себя, как дома... Но не забывал, что в гостях.





50.Гавгав.Свента.





  Временами Ленка видела, как над Танькиной башкой что-то мельтишит, думала мошки на погоду. Но над  дочерью вс кружила  тень Анубиса, с ее душой  Ба в египетской подсумке. Ленка посмотрела на часы, и  ей почудилось, что как-то по-новому пошло время.





  Я уперся в окно. Еще недавно  дома за ним утопали в зелени, а сейчас деревья спилили, и дома остались одни. Надо валить отсюда.
 


- Только позволь жить с тобой рядом, - проговорила она и добавила, - Я приношу  удачу!

 «Бан-Гран... Уписаться!  - подумал я. Везение и удача у меня были.  У меня просто не было  любви.  Правда, был личный опыт, и я все ждал того волшебного чувства, от которого при касании пробегает ток, и появляются голубые искры. За девятнадцать лет это случилось со мной целых два раза и, наивный, я ждал третьего.»


- Ты мое сердце, тело, душа... Жизнь! -  шептала она,- Ни уходи от меня, я больше не смогу жить без тебя!

- Ты только выпуталась из одних проблем, зачем тебе другие?  - спросил я.

- Но ведь  в жизни главное —  любовь...  - лепила она горбатого, - Вдвоем беды в два раза меньше, а радости — вдвойне!

  "Любовь - действительно бог, но всегда кто-то распинает бога... - подумал я."



  Она пристала ко мне, как банный лист. Когда я уехал  гонять на лыжах, она месяц являлась  каждый день и  смотрела  на запертую дверь, как собачонка.

 
 «Борьба  за существование — вещь нелегкая! - Думал я. - Это тебе не один за всех и все за одного!  Но удачное родство гарантирует  процветание. Боится пропустить  счастливый случай... - решал я." Но сердце  верит  обольщениям! Когда-то  львиную долю в моей практике  занимали  разводы и разделы имущества. Я знаю изнанку брака без прикрас. Любовь, как срезанные цветы, не стоит долго. Но сердце всё равно верит...


  Однажды она заявилась поздно вечером и сказала:

- Мама прогнала... Вместе с внучкой... Можно мы пару дней у тебя перекантуемся... - отчаяние молча стекало у нее из глаз, и мне типа некуда было деваться. Я и не знал, что у  репрессированой бабки под присмотром брата Коли, жила пятилетняя дочь.

- Хочешь, - спросила она,  когда та с Мурзиком вышла,- я её в детдом отдам?

 «Пля-я-я... - подумал я, и посмотрев на Таньку, решил, - Крыша поехала с горя."

 "Не осталось в Гавгаве бескорыстной любви, - еще подумал я." Но не в силах кого-то бросить, я подобрал их, как бездомных котят.»
 
  А Ленка действительно забодала эту квартиру...

  День умер. Дождь все еще шел. С тех пор квартира  блестела, умытая, на стеклах книжных шкафов не было ни пылинки, и с них довольно смотрели книги. Я постиран, наглажен, начищен... Ничего не пропадало, все находилось на своих местах. О существовании бытовых проблем я вообще забыл. Вскоре, я уволил прислугу. Не люблю окружать себя постороними людьми: ты им  нужен, пока выгоден. И так всем. Приходится платить взаимностью. А непосторонних у меня, увы, нет. Или?...




  Пролетело недлинное время, и я отбил ее у бандитов, у казино и нищеты, устроил брата на непыльную работу, купил теще дом в городе и дал денег, вернул двенадцать гектаров земли с лесом и берегом озера, за год возвел там небольшое поместье, поставил у озера двухэтажную баню, эллинг с танковым домкратом, пирс и у пирса - две парусных яхты: одну типа «Кадет», чтобы гонять, и одну типа «Рикошет», чтобы гонять и плавать в поисках рыбы. Это стало мне примерно четверть милиона  в латах. "Сказочное у вас мышление! - Принимая обект, сказала мне архитектор."



  Было тепло, потом зацвела белым черемуха и...

- Изяслав! - сказала торжественно  довольная  Ленка. - Примите от нас эту землю!  Все равно, если бы не вы, ее никто нам не вернул!

  Я немножко оторопел.

- Спасибо! -  улыбаясь, ответил я и с тех пор стал  все реже и реже  нырять со скал и стрелять кефаль  в Крыму. Русь - Небесная, Китай — Поднебесная, а в озере том - луна и месяц. И само слово «озеро» (храда) созвучно слову «сердце» (хридая).
 
 
 
- Я верю тому, чему следует верить, а также и тому, чему верить не стоит, ибо ценно само доверие, - сказал Лао-цзы.


  Как магнит притягивает бездна, повседневное   тошно! И я решил, что  буду усиленно помогать богам двигать свою же личную лилу. "Человек же - это какая-то выдуманная игрушка бога, и по существу это стало наилучшим его назначением. - Решал Платон." И пусть это кино будет не скучным. "Ведь редко кому так  свезет,  что  он не  сможет снести! - думал я, - Интересно, что из этого получится? Правда, Лао-Цзы?"

- Порожек подмети! -  Сказала Ленка, когда Танька окончательно съезжала с хутора.



  "Взгляну-ка я на это реалити-шоу... - мимоходом решил Энлиль. - Может, подвернулась новая вахана?"







51. Ай-Петри.





  Предавшись садхане на протяжении тридцати земных лет, я уже точно знал, как вытянуть СССР из прошлого в настоящее неопределенное и будущее не наступающее. Но вот беда: начиная это воплощение, в аджне  загорались всё те же проклятые титры: «Стой! Будет ядерная война!» Я чуть не плакал от отчаяния: как там СССР без нас? Когда мне удавалось словить  свою родину  в 20-е и 40-е, даже в начале 50-х годов,  «стоп» не появлялся, но с 60-х и дальше он возникал всегда. А я хотел  именно эти годы. Это наверняка происходило из-за  Трумэна, Кеннеди,  Рейгана или других облезлых ястребов войны! "Хотелку нужно умерить, - сказала бы Тара".  Но я устал нажимать в себе «Ентер». Поэтому,  стал думать про эту треклятую войну: « А вдруг как раз после неё вернется СССР 60-ХХХ? »  Но решиться  не посмел: как поместить свою Родину в выжженную и отравленную империалистами пустыню? Таким образом, моя  дхьяна фактически оставалась без объекта. Потом, я решил что будет правильно, если это сделают другие, ведь у каждого своя карма и у кого-то она, наверняка, счастливей моей.






52.Москва.





  Широкая общественная организация «Дети Путина» опять пригласила В.И. Ленина выступить в «Сбербанке».  Я в этом  не участвовал, и  лила уже шла сама собой. Под патронажем Калы, разумеется.

- О! У меня снова субботник! - лукаво заулыбался Ленин. - После наших лекций, Андрис, у них уже исчезло полслова, причём, самая нехорошая его часть. Бьюсь об заклад, скоро они станут благотворительной организацией. В худшем случае, кассой взаимопомощи.

- Всё шутите, Владимир Ильич... - констатировал Портниекс, любовно пересчитывая ящики с новенькими автоматами в заводской  смазке.

- Какие шутки, Андрис!  - Ленин, улыбаясь, наклонил голову, - Автоматики-то прямо с заводика! - он подмигнул, и произнес заговорческим шепотом:

- Дружественная арабская страна за вполне умеренную плату пообещала нам ядерные боегоголовки с носителями.

  У Портниекса перехватило дыхание. Он почувствовал, как у него выросли крылья. Восторг охватил его до дрожи.

- А послезавтра  нас ждёт Анджела Адольфовна! А затем: интернет, росгвардия и... броневик! Совсем как раньше!




  И вот, в «Сбере», Ленин вещал. Конференц зал был переполнен сотрудниками и нет. Все внимали.

- Вот наша программа, товарищи: "Дивиденты-народу! Цепи — буржуям! Налоги — чиновникам! Прибыль-программистам!   Лайки — животным! Смартфоны — юницам! Радугу — геям! Песочницы — детям!"   - Выкрикивал он, картавя и вытягивая правую руку.  - Товарищи! Эдуард умер, но дело его живет!

   В зале сильно любили Эдуарда (и его памятник), все загудели, как высоковольтная линия.

- Их «свобода» привела нас только к ростовщикам! - продолжал он, - «Все продано там и существует лишь для того, чтобы проданным быть», - сказал великий американский поэт про свою родину, и они его посадили! В клетку, товарищи, под нещадно палящим солнцем! А ведь раньше банкирам, как и проституткам, даже запрещалось получать церковное причастие. Так ли сейчас? Нет! Но мы снова сделаем так! Наша церковь - на нашей стороне! И никакого тоталитаризма! - Владимир Ильич выдержал небольшую паузу. - Кроме того, заметьте,  перед всякой революцией лукавый бросает в массы половой вопрос. Вот и сейчас католический папа поощряет гомосексуализм и другие капиталистические безобразия,  но Федор Михалович Достоевский предвидел это ещё сто лет назад... Кто Антихрист?! - спрашиваю я вас, - Всем нам это хорошо известно!


 «Надо бы ему Надежду Константиновну.... - думал Портниекс, - чтоб заботилась за ним...» А Ленин продолжал:

- Вернемся к нашим баранам, то бишь золотым ослам, то бишь банкирам... Желающих приобрести беспроигрышные золотые акции, по завершению моего выступления ждут в левом красном  углу с гвоздиками... - Ленин повернулся в сторону угла, где за планшетами сидели Андрис с товарищами, десять девушек со стопками бумаг и стояли вёдра с красными букетами.

 -Да-а-а.... -  Мечтательно протянул Ильич, - Каждый будет полноправным акционером будущего Госнародбанка... Народгосбанка... все-таки СССР был единственным вариантом... Уточняю, что в скором будущем он им опять станет... в котором каждый наш гражданин, учитывая новорожденных, будет полноправным акционером...- он осекся. Потом  начал:

- Туфту нам рассказывали про капитализм, долларовый стандарт, эффективную экономику, общий рынок и частные банки... когда на горизонте маячит призрак фашизма  только СССР  сможет обеспечить должный уровень армии, детей и населения...  а датирование республиканских бюджетов сможет удерживать национальные республики от скатывания в феодализм и заигрывание с коричневыми силами... дорогие акционеры... фактически остается один путь - возродить  СССР.. отменить все ипотеки... и признать, что его низвержение было исторической ошибкой.   

 «Что будет!? Что будет!? Кто впустил? - забегал встревоженный Греф. - Надо срочно звонить Набибулиной!» И набрал её тайный номер.


- Это издержки искусcтвенного интелекта! Технологии G-9! Колышат непривыкшее
пространство и вызывают голограммы. Погибнут только птицы, деньги остануться, не волнуйся!  - Сказала она  и добавила: - На мне сегодня брошь "Скрипичный ключ", мы всё разыграем, как по нотам.

- А-а-а... - Успокоился Греф.



- Что-то я, Андрей, перескакивал,  с темы на тему, путался немножко... - проговорил Ленин, когда они вышли из «Сбера».

- Да всё в порядке, Владимир Ильич! - заверил Портниекс, - Все акции продали!




53.Берлин.



   В свое время Конрад Аденауэр решил строить государственный аппарат с помощью бывших нацистов. "Есть вещи, которые я не говорю даже сам себе! - Произнес он. - Мир еще не достаточно силен, чтобы вынести подобные цели." Но это было почти сразу после не ихней победы. Уже  даже тогда этому никто особо не перечил. А так - все твердили, что хотят уничтожить нацизм и - мы у вас в неоплатном долгу - горячо благодарили Советы за победу. И вместе с тем сами многих гитлеровских нацистов по-тихому вывезли и спрятали по аргентинам да западному миру, при благоприятных условиях фашисты в этих инкубаторах воспряли, окрепли и понесли, как курицы яйца, свою идеологию в оболваненные массы, а победителей, наоборот, предали, оклеветали и загнобили. И вот теперь в рейхстаге, в одном из секретных подвальных залов оратор, чуть сутулясь, говорила в микрофон:


-  Золото Бормана, золото партии — оно не для вшивых агентов и перевербованных США министерских секретарей и шофёров, а для сотен тысяч простых немцев, которые по прошествии времени поймут, что нет в мире иного пути, кроме национал-социализма! Сейчас говорят, что его нашли в Польше, но это чушь собачья! Потому что золото партии — это наш мост в будущее, и не немцам  найти его невозможно! Это обращение к  нашим детям и внукам.  Пусть они говорят об отцах, дедах и нас, как о легенде! А легенду надо повторять! Необходимо призвать всех поэтов, всех блогеров, чтобы они переложили наши слова на лад, доступный  людям монитора и клавиатуры, простым потребителям.

- Как только  вместо слова «здравствуйте» произнесут «хайль!»  все - наше время приршло, и мы начнём своё великое возрождение! - она выжидательно осмотрела  залу. - Чтобы иметь людей,  сначала надо накормить их обещаниями! Ковид нам в помощь! Мы должны повсеместно освободить европейский дом от лишнего баласта! - говорила Анджела Адольфовна, бывшая пионерка из ГДР, и, задумавшись, продолжала не по теме. - Вот они и Навального недоотравили смертельным ядом, как дураки какие-то... - и сказала жестко - Нам надо найти окончательное и бесповоротное решение русского вопроса! С целью дальнейшего правильного овладевания ресурсами... Ведь по справедливости ресурсы России принадлежат всем!

  Анджела Адольфовна была старая лиса с короткой стрижкой, сочетавшая целеустремленное социалистическое детство с наработанными мягко-жесткими буржуазными манерами. Но как еще быть, когда надо и "вашим" и "нашим"? Пока... Потом будет вам, как Коле!

- Пришли... - прошептала, наклонившись к её уху референтка в мини и со стройными ножками.

- С русскими будет покончено, для счастья всего человечества! Извините, срочно... - договорила бывшая пионерка, просеменила по лестнице и вынеслась в просторный вестибюльчик. Там чуть ли  не бросилась в объятия.


- А! Владимир Ильич! Мы вас уже заждались! - и они оживленно забеседовали на прокоммунистические - и не только - темы. Как с Парвусом. Наконец, Ленин в кратких тезисах изложил свое видение сложившейся постреволюционной ситуации,
сделал правильные выводы и внимательно, как он умел, теперь выжидающе смотрел на собеседницу.

- Пока не представляется возможным, чтобы мы могли  объявили суверенитет от США... Мы все находимся под пристальным наблюдением специальных служб  НАТО, где Америка играет велущую роль. Этот порядок существует десятилетиями, его невозможно так просто изменить! - Говорила Анджела Адольфовна, всем своим видом показывая, что кто кто, а она не прочь сломать этот несправедливый и постыдный порядок.

  Ленин наклонил голову и лукаво смотрел на нее.

- Всё гениальное м-м-м... просто. У вас сейчас долг минимум 100% ВВП! И это пока... - сказал он.- А мы его оплатим! И вам лично дадим, сколько вы скажете! Матушка, другого такого предложения вы ни от кого не дождетесь! От такого предложения, матушка, не отказываются...

  Она задумалась.

- Вы будете первым, пожизненным Генеральным Секретарем Советской Социалистической Федеративной Республики Германия! Ну...

- Соглашайтесь, Анджела, не пожалеете!

  Анджела осмотрелась и дернула плечами. Не понятно, чтобы это значило?

- Кстати, Владимир Ильич, деньги самые главные разносчики ковида...

  Теперь и Ленин призадумался. Но не надолго.

- На золоте они не сидят. Я думаю, что золото, особенно в больших количествах, ковид намертво убивает.


  Но так в раздумьях и расстались. Лиха беда начало!



 
 «Они  выдрессированны, только от «сих» до «сих»... Но личное, частное у них превыше всего. - Думал Портниекс.  - Всё для всех тут - за редким исключением - превращено в сплошную дурилку. По сравнению с ней старцы из СССР отдыхают. Немец, перец, колбаса... И с арабами подстава! А Франция? Какие козлы! Европейское магометанство  предсказал еще де Местр  в 19 веке! А Америка? Клоуны...»

  На широкоформатнейшей плазме шли евроньюс.

 "Россия зовет "ВТВ капитал!" - было написано на стенке за плечами Путина.

- Нам надо спешить! - Тихо сказал Ильич, наклоняясь к Портниексу. - Наша очередь следующая!

  Страна должна выжить в немыслемых условиях. Когда они покинули рейхстаг, Портниекс обернулся, ему показалось, что над ним опять трепещет красное полотнище с серпом и молотом прямо из 45 года.


  Ленин предложил:

- Андрис, давай придумаем вакцину от ковида, и ею запрограмируем всех буржуев на самоуничтожение!

  Портниекс смотрел вдаль.

- Всякая шваль очень высоко подняла  голову... - Наконец сказал он.

- Надо рубить! -  предложил  Ленин, - Многократно испытанным природой биологическим способом...

- И сверху бомбой! Мир кипит, выхода два: или выкипит или взорвется!


  А Ленин спокойно так сказал:

- Они хотят перевести его на цифру.





54. "Книга Небесной Коровы."




  Она сидела с книгой. Мне это понравилось.

- Что читаешь? - спросил я.

- Книгу Небесной Коровы об истреблении людей, восставших против бога солнца Ра.

- Божественное наказание совершилось с помощью всевидящего Ока,  спустившегося на землю в образе богини Хатор...  И страдания и смерть охватили весь мир.

- Точно!- сказала она. - Как сейчас!




  А тетка лучшей в мире нации говорила:

- Фашисты хорошие были! Особено, наши легионеры! А вот красная армия  у меня велосипед забрала!!! - И не вспомнят же про десятки сожженых легионерами сел вместе с жителями, русских детишках, работавших у них задарма на полях и помирающих от голода и холода, толпы вывезенных на работы в Германию...
 
  И тут латышские крестьяне покупали малолетних батраков за 9-15 марок в месяц. Полгода спустя детский регистрационный пункт в Риге сообщал: «Малолетние дети русских беженцев... без отдыха, с раннего утра до поздней ночи в лохмотьях, без обуви, при очень скудном питании, часто по нескольку дней без еды, больные, без врачебной помощи, работают у хозяев на несоответствующих их возрасту работах. Своей безжалостностью их хозяева ушли так далеко, что бьют несчастных, которые от голода теряют трудоспособность... их обирают, отбирая последние остатки вещей... когда они по болезни не могут работать, им совершенно не дают еды, они спят в кухнях на грязных полах»...Так и должно было быть! И тут у неё, блин, велосипед забрали! Зато теперь уже скоро, тётка, тебе на радость Нюрнберг  отменят!

  Или вот немцы напали,  а тут детишек срочно из пионерского лагеря, оказавшего в предверьи зоны военных действий, в тыл вывезли... Ведь теперь у тех родителей родителей вызрел вопрос и претензии, почему их не уведомили... - Это вам, товарищи, к Гитлеру!



  Рассказывали, что в послевоенные годы тут самым страшным ругательством было «фашистская морда», а у многих тут фашисты были предметом гордости, доблести и чести. Прикинь! 100 тыс. воевало в Красной Армии, а 150 тыс — в армии противоположной. Это служило поводом для подростковых драк. Но потом местные фашисты отсидели  положенные им сроки (а их часто вообще полностью амнистировали, потому что рабочих рук не хватало), вернулись, увидели, что  их страна расцветает и угомонились, даже недовольных не было. Но сейчас приехала тримда, дети проигравших легионеров, выросшие на сказках о белом бычке , бэконе и хорошем дедушке Адольфе... И тримда, конечно, ничего реально не знала, как тут на самом деле, ее другому учили. До ее возвращения тут по мусорникам никто не ползал и массово не уезжал, многое такое представить вообще было невозможно. Обиженная нехорошим прошлым тримда...  зажравшие и тут же перекрасившиеся каммунизды.  В воздухе пахло дерьмом. Верхи не хотели управлять по старому, а низы – вообще ничего не хотели, потому что не могли. Человек, как песочные часы, переворачиваешься и — время идет назад. Только всегда верно одно: "Враги добродетели — друзья деревни." В борьбе с собственным народом они победили.

- Мы завалим Европу бэконом, маслом и зальем молоком и пивом! - кричали довольные дети легионеров, вместе с нашими разворовывая заводы, фабрики и всё, что под руку попадется.

- Мы создадим новую Нокию! - твердо обещали они.

- Государство и народ могут пользоваться всеми благами, - проговорил с надеждой Платон откуда-то сверху, с музеев Ватикана, наверное, - Это бывает, когда божественная любовь к рассудительным и справедливым нравам зарождается в лицах, облеченных высшей властью, – потому ли, что они монархи, или потому, что выделяются своим богатством и знатностью, – когда кто-нибудь из них возрождает в себе природные свойства Нестора , превосходившего всех людей не только силой слова, но еще больше своей рассудительностью.

  Но в результате, как резюмирует правду жизни один  блогер, «365 дней ты 300 дней пахал на других, создавая рабочие места политикам, банкирам, посредникам, энергетикам, чиновникам, попутно платя с каждого чиха налоги, и только 65 дней ты отпахал  на себя.»  Да... Это тебе не барщина три дня в неделю... И все, вплоть до президентов, не наше, а Люцифер Тримды.

- ЛР нас не интересует.  Что там у тебя будет работать и сколько останется народа.  Чем меньше, тем лучше, нам нужна только обслуга для военных баз и полигонов. Платить тебе будем мы. На постоянной основе. Местные налоги пойдут премией. За это -  банки и пепси-колу сколько нам надо и куда хотим! - напутствовал его Дж.Буш ст.

- Правильно я его наставил? - спросил он у Бафомета.

- Абсолютно! - одобрил  тот. - Только надо нагнать ешё больше мраку!

 "Наконец-то в этом  мире людишки настоящий трындец заваривают! - ликовал про себя Мамона."


  И как-то не докричался до сюда всего лишь  через пятьдесят лет Вилис Лацис:

- Народ Латвии  подчинен тиранической и коррумпированной власти, у народа Латвии нет свободы. Враги народа, клика угнетателей и проходимцев, вооруженная грубой силой и скрывавшаяся за лицемерной и наглой ложью фальшивого национализма, правит против воли народа, душит и грабит нашу родину, отбросив ее в нищету и разруху, замучив ее в духовной темноте, загнав в вымирание, физическую и хозяйственную гибель. Эти правительства нисколько не способствуют дружбе народов, но сеют ядовитый шовинизм и разжигают национальную рознь.


  Ори, ори... Всё равно с бумаги не докричишься! Ведь теперь за два года создается больше информации, чем за минувшие пять тысяч лет. Кто владеет информацией, владеет всем. Но она его и придавит.




  А Платон с горечью молвил откуда-то слевого боку, с древней Греции, похоже:

- Опять не призвали бога в помощь устроению  государства. Малая  часть завладычествует, а другие рабски повинуются.

- Не думаете ли вы, - добавил он, -  что одержавший победу тиран, народ или другое какое-нибудь правление добровольно установят законы, имеющие в виду что-то иное, кроме их собственной пользы, то есть закрепления за собой власти? Неправильны те законы, что установлены не ради общего блага всего государства в целом! Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью.



  Родина... У этой колонии нет даже мечты  о суверинитете. Как можно при таких составляющих  поставить бывших местных владык? Они же еще неплохо помнят о славном прошлом... Возможно,  они и предали идеалы,  но токмо ради воровства.

  Три шестерки на номерах машин недоброй половины новоявленных политиков смотрелось, как так и должно быть. Ведь главное перед выборами дарить  карамельки! Не будет доброго плода у дурных деяний.
 
  И повылезали люди  с изуродованным сознанием. А так и говорилось в шрути и смрити : «Когда Кали-юга вступает в свои права и завершается Двапара,  из ада выйдя, нечистивцы наполняют землю." И сумасшедших поставили управлять больницей и не только. "Это демократия,- сказали нам, - их же большинство!" Что правда, то правда. В какой палате у нас прокурор? Пускай теперь врачи ходят строем! Но есть среди сих и тих  настоящие фашисты. До полного счастия им не хватает только большинства в рейхстаге и соответствующего языка.

   И повсеместно происходит упадок, ведущий к вымиранию.





  Она поймал его дыхание и подумала: «Это - мое». А я спал и во сне мне слышался густой неземной голос.


- Ты юрист, конечно, авторитетный... Но ты же знаешь правила, не вмешиваться в дела внутреннего мира!  На них я тебя не уполномачивал!  -  Лился не человеческий звук. - Ну, давай... До скорого! - Пообещал он. -   Весь  сон тут же залила  жуткая мгла, я стал медленно, часть за частью, растворяться  в холодной и беспросветно дремучей  чернухе. Тело  постепенно пропадало,  потом от меня остались только кости, потом и они исчезли под черным льдом.


 «Блин!... -  Зубы стучали от холода и страха. Первым делом я ощупал своё тело, на месте ли?»

- Снова приснилось что-то?... - Она была одета в ласку. - Я рядом! - Танюха, наверное, опять открыла глаза минимум за несколько минут «до» и, пока я даже не очнулся,  меня уже обнимали, целовали и гладили, утешали, как младенца, и вскоре  я снова без таблеток заснул уже до самого утра. Её тактильные прикосновения меня сильно успокаивали, и бог с нею, с этой любовью с её голубыми искрами и нежным электрическим током!


         

  В Риге  я выграл все суды, и мы поехали в Милан прибарохлится. Там в номере она ни с того ни с сего закатила мне оплеуху. Померещилось, наверное, что-то... Я автоматом дал сдачи.  Она поднялась над паркетом и полетела в угол. Мне показалось, что увидев это, химеры на соборе расхохотались. Взметнулись вороны. Она встала и вытерла кровь.

- Нежить... - услышал я обрывок речи с коридора; румын, наверное.

- Опять у меня в ушах кто-то говорил... - виновато сказала она.


  Дальше все шло, как ни в чем не бывало. Суть жизни в ее неуловимости. Любовь в ней — это иероглиф. Вот  Венера и вращается в другую сторону.





55.Гавгав.Таня Петрова.Та да не та.





  Чтобы жить в перевернутом мире надо научиться ходить на руках.

  Она все принимала за чистую монету. Говорила про наших жуликов, что они выйграли всемирный закрытый турнир по покеру в Америке, в Лас-Вегасе, на яхте. Я не перебивал. По покеру  когда-то мне тут не было равных.


  Иногда, она заговаривалась:

- Укака-укака-укака.... Руковец... - Бормотала она. - Начту...

- А? - переспрашивал я. Возникала пауза. Потом она продолжала:

- Кваш  кай на паве люк.   Бебик, бобик, бобок... Апоп!  -  Эта абракадабра меня настораживала, но кадабрила  она не так часто, чтобы обращать на это особое внимание. - Сорок третий....сорок пятый ....пода...   Апоп исхунитель эуа... -  "Кто хочет покорить устами, пусть сохраняет несвязанность." - Заметили древние риши, но  это явно не по теме.
 
  "Бобок, бобок, бобок!" Какой такой бобок? Надо развлечься." Это другое дело!

  Когда она улыбалась,  ее лицо мило морщилось,  но смеялась, сильно откидывая тело назад и выгибая шею, как в конвульсии.   

  Полгода она отсидела дома, а потом взмолилсь: "Возьми меня, хоть полы мыть!"  Без слез не взглянешь. «Сделаю из неё человека! - Легкомысленно решил я.»  И  начал  ее учить. Конечно, она ничего и близко не знала про эту правоведческую жизнь, хотя однажды, когда секретарь суда, на котором она даже не была, принес ей в руки  решение о разводе, долго не понимала "как это", и с тех пор считала меня типа Дедом Морозом.

  Она училась легко, и я никогда на нее не сердился по-настоящему. Ведь если человек хочет учиться, он учится!

- Я обезьяна! - хвалилась она. -  Все схватываю на лету!

  Около четырех лет  я отходил с ней на деловые встречи и в судебные заседания,  поддерживал, когда она не знала, что говорить, вставал сам и говорил за неё... Судейские улыбались, глядя на нас. Да я и сам себе завидовал.

  Со временем, я научил ее всему и даже больше, правда, не в полном объеме и под мою диктовку (без присмотра колдовство опасно, судебная магия тем более, знаки могут быть не правильно приняты): составлять договоры и писать иски, выступать в судах и арбитражах,  водить руками судей, когда они пишут решение; заставить говорить противоположную сторону то, что тебе нужно; изменять подписанные договоры; усилием воли доставать из сейфов дела и менять в них документы... Одним взглядом заставить судью встать и огласить: «В деле объявляется перерыв!» на сколько тебе нужно или "Иск удовлетворен, полный текст решения через 10 дней!", ПМСы, НДСы, СПэ, и оф-шары, ну и т.д., не выходя за пределы правового поля. О, я сочился правовыми идеями, как рождественская индейка жиром! Но есть еще скрытый кодекс законов - о котором и я сам чуть знаю - которые известны только избранным и им подчиняются все сенаторы всех Верховных судов мира. Он всплывает, как великий Грааль и так же величиственно исчезает. Его нормы запомнить невозможно, а сведения о нем расплывчаты и туманны. "Боги — не для жадного! - гласит  Ригведа." Жадным я не был, но там этого мало.

  Попутно я отдал ее в университет на юрфак к хорошим знакомым, на лекции она почти не ходила, и я сам написал за нее диплом. Так за шесть лет я слепил с нее сертифицированногот юриста.

  Латышский за год она выучила сама. Ura!




  Ее привлекали украшения в форме морских гребешков и раковин из под жемчужин. В Париже, недалеко от открытого охотничьего рынка, я  купил такую сумочку,  расшитую по черному атласу черным, серебрянным и желтым бисером. Джоконда ехидно смотрела на нас. Потом на Черкизоне, после судов,  под сумочку подвернулось  такое же бисерное платье. И - понеслось бархат, шелка, меха, камни, золото, серебро, бижутерия, фирма — вcё, правда, по моей инициативе...
 
 

 «Она умерёт за него, не задумываясь! - Думала Ленка, и ей становилось очень обидно, что не за неё. Мать всё-таки..»

  А я и сам тоже знал, что  Таня всегда поддержит меня в борьбе с этой  судьбой, вернее, её с нами. И я поверил в свой сказочный мир. Я один увидел ее красивой.  И за этим мы долго ходили по эвропейским специалистам, пока я ее переформатировал. Она действительно на глазах становилась такой,  засветилась невиданной красотой, как вечность. И это увидели все.


- В подобные минуты мир и спокойствие сходят в твою душу, высшая и глубочайшая тоска умолкает в ней, и ты готов себя уверить, что женщина сообщила тебе самую глубокую тайну связи человека с миром... - сказал  Вейнингер с легким сарказмом и резко добавил: - Хуже баб только пидорасы!

  "Так потому-то полы и называются "противоположными!" - поддакнул я."



 

- Смотри! - у нее в ладони было гнутое и  сильно покоцанное серебрянное кольцо.

- Это обручальное кольцо моей бабушки,- гордо сказала она. - И я тоже буду его  носить!

 «Чудесно!- подумал я.» Но сердце у меня уже стояло у горла. «Спасибо Тебе, Господи, за любовь, кров и пищу.- Твердил я про себя.»




  Она подолгу смотрела  мне вслед, махала ладошками, посылая поцелуи с окошка и  очень боялась, что однажды я не вернусь. Такой шанс в 90-е при моей работе присутствовал всегда. И тогда пиши пропало!


 Время её в одиночестве  и вправду текло  мучительно долго, и она старалась  никогда  не расставаться с ним, а если придется, лучше  ждать его в стареньком лупоглазом белом «порше»,  хотя и там тоже время идет не  быстро...

  Постепенно сложилось так, что вся моя жизнь заключалась в ее душе за голубыми глазами. Мне показалось, что я обладал всеми теми сокровищами, что и были мне нужны. Так оно и было на самом деле! Жизнь без этого гроша ломанного не стоит. Мы быстро превращались в друг друга, вернее, она в меня. А где не превратились, там дополнили.

 «Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой... - иногда думал я в пасмурную погоду.»  С недавних пор мне казалось, что просто так получить от мира можно только то, от чего он и сам хочет избавиться. Но даже если это не надо миру, может, это нужно тебе?   

  Никогда не задавай себе неразрешимых вопросов, а то получишь неразрешимый ответ.

 
- Глаза у нее какие-то странные! - сказала мама, - И что-то мухи вьются у нее возле головы...
   


                (Продолжение следует)