Ты особый...

Ты особой породы. Не взять ни мечом, ни огнём.
Не догнать ни стрелой, ни  отлитой  серебряной  пулей.
Мы с тобою созвучны, как ветер  нещадный с дождем
на исходе сгоревшего в солнечном пекле июля.

Этот взгляд выжигает клеймо на холодном  плече -
не прикрыться отныне по-детски наивной улыбкой.
Сила взять и открыть не заложена в каждом ключе.
Чистым звуком без фальши не каждая ценится скрипка.

Усмехается старый, испытанный жизнью, шаман,
разглядевший камланием  страстную  волчью породу.
Нас с тобой поглощают дурманные травы, туман,
пламя диких костров и холодные чистые воды.

Выбивается бубном шамана звенящая дробь:
никнут травы... и падают сбитые насмерть синицы.
Стынет неба холодная вязкая зыбкая топь,
и шаману в камлании, darling,  не остановиться.

Так и мы... Нам дремучесть туманных лесов - отчий дом.
Нас не взять ни копьем и ни бубном  из нави* шаманским.
Мы с тобою повенчаны, знай, -  первобытным огнём.
Мы с тобой одной крови, бурлящей по венам шампанским.

«Навь» — обитель тёмных божеств, подземный мир.