Dante Gabriel Rossetti - Выбор

Данте Габриэль Россетти
(1828-1882)

Выбор I

Вкушай и пей, ведь завтра ты умрешь.
Земля стара, мудра и равнодушна
К потугам нашим. Милая, мне душно -
Отбрось своих волос густую рожь
И с глаз, и с щёк моих. Когда поёшь,
Твой голос как фонтан бьёт в небе скучном.
Бокал сжимают твои пальцы дружно -
В ответ он дарит золотую дрожь.

Целуй, высокогрудая. Устали
От тех мы, кто лишь существует для
Тщеславья, денег и удобной лжи.
Они не умирают, ведь их жизнь
Подобна смерти. Лишь потом земля
Свой дарит поцелуй сухим устам их.

Выбор II

Смотри и бойся, завтра ты умрешь.
Но будешь ли готов тогда к тому ты?
Господней воли предсказанья смутны.
Его приход вновь - правда или ложь?
Мельканье в небе солнечных подошв
К закату ближе с каждою минутой.
Дыханье неба горячей, чем утром,
Почти с огнём закатный воздух схож.

Всё выше тени. Но ты успокойся -
Для вечности не хватит дел и дум.
Как может обладатель язв безмерных
Быть удостоен радости посмертной?
Скорей он как червяк сгорит в аду.
Прикрой своё лицо. Смотри и бойся.

Выбор III

Прозрей и действуй, завтра ты умрешь.
Блаженствуя на берегу у моря,
Ты говоришь: «Путь жизненный проторен:
Сначала, вверх карабкаясь, идёшь,
Затем, постигнув истину и ложь,
Спускаешься с вершин дорогой горя».
Пытаешься, как можешь, с этим спорить,
Но то, что сеяно другими, жнёшь.

Взглянуть на горизонт, волной омытый,
Со мной на холм у берега взойди.
Корабль души ждёт множество открытий,
Матросы-мысли долго бороздить
Готовы океан, но он лежит и
За милями и милями пути.


Dante Gabriel Rossetti
(1828-1882)
The Choice, I

Eat thou and drink; to-morrow thou shalt die.
Surely the earth, that's wise being very old,
Needs not our help. Then loose me, love, and hold
Thy sultry hair up from my face; that I
May pour for thee this golden wine, brim-high,
Till round the glass thy fingers glow like gold.
We'll drown all hours: thy song, while hours are toll'd,
Shall leap, as fountains veil the changing sky.

Now kiss, and think that there are really those,
My own high-bosom'd beauty, who increase
Vain gold, vain lore, and yet might choose our way!
Through many years they toil; then on a day
They die not,—for their life was death,—but cease;
And round their narrow lips the mould falls close.

The Choice, II

Watch thou and fear; to-morrow thou shalt die.
Or art thou sure thou shalt have time for death?
Is not the day which God's word promiseth
To come man knows not when? In yonder sky,
Now while we speak, the sun speeds forth: can I
Or thou assure him of his goal? God's breath
Even at this moment haply quickeneth
The air to a flame; till spirits, always nigh

Though screen'd and hid, shall walk the daylight here.
And dost thou prate of all that man shall do?
Canst thou, who hast but plagues, presume to be
Glad in his gladness that comes after thee?
Will his strength slay thy worm in Hell? Go to:
Cover thy countenance, and watch, and fear.

The Choice, III

Think thou and act; to-morrow thou shalt die
Outstretch'd in the sun's warmth upon the shore,
Thou say'st: "Man's measur'd path is all gone o'er:
Up all his years, steeply, with strain and sigh,
Man clomb until he touch'd the truth; and I,
Even I, am he whom it was destin'd for."
How should this be? Art thou then so much more
Than they who sow'd, that thou shouldst reap thereby?

Nay, come up hither. From this wave-wash'd mound
Unto the furthest flood-brim look with me;
Then reach on with thy thought till it be drown'd.
Miles and miles distant though the last line be,
And though thy soul sail leagues and leagues beyond,--
Still, leagues beyond those leagues, there is more sea.