Воскресение весны

ВОСКРЕСЕНИЕ ВЕСНЫ

Солнце прогрело бочок планете,
и его притяжение потянуло из почвы растения, сонных жучков-паучков; все, что стелилось и пряталось под снегом и сухими листьями, загипнотизированное светом, нарядилось и вылезло на сцену жизни.
А  Луна каждой ночью вызывала приливы влаги из глубин древних подземных рек; равнины каждое утро были влажными от ее космических поцелуев.
Головушки кустов и деревьев засветились зелеными искорками мелких листочков, любопытно проклюнувшимися из почек, как  цыплята  из яиц,  и уже через неделю было не узнать лесов! Пышные шевелюры на ветру создавали знаменитый зеленый шум  из одноименной картины, так  они разговаривали с нами и между собой...
В огородах юная  капуста веселыми бантами торчала из гнезд, по утрам на краешках ее синеватых листьев оставались капельки от поцелуев Луны. Картошка прорастала и, как Атлант, вздымала землю  над собой; когда ей, наконец,удавалось разорвать трещину, тут же показывала из подземелья свои округлые темные листочки, как  зеленые  глаза.  Высаженные десанты всяческой рассады  осваивали свободу творить добро, выкидывали побеги и цветки, завязывая свои всяческие плоды с твердым намерением прокормить  ими  население Земли.
Глупо и безнадежно было сопротивляться этому процессу;  на фоне честных стараний жизни сделать космос добрым  и  прекрасным всякие зло, ложь и предательство  выглядели  особенно уродливыми и несовместимыми с подлунным и подсолнечным миром.
Но, может быть, зло - это резец  особенной игры света  и теней, которым истинная красота врезается в каждое сердце, по-детски умоляя отречься от смерти...

ЗРЕЛОСТЬ

Давно уж зеленые банты капусты превратились в кочаны. Они нарядились в пышные воротники листьев и торчали из земли, как головы зрителей из рядов  сельского клуба.  Некоторые перезрели и лопались  от  избытка впечатлений и влаги. Картошка  приподняла  землю потрескавшимися кучками. Горох властно обвивал  стебли  ее,  а  стручки  заселились тугими горошинами. Гусеницы торопились пользоваться  добротой  или  ленцой  хозяев,  которым  не хотелось  их  травить  всякой  дрянью.  Звезды  стали холодными  и  яркими.  Все грядки переполнялись разными овощами. Репа особенно  высовывалась,  она  просто не влезала  в грядку,  как  полные груди не входят  в лифчики.  Малину  общипали почти всю,  последние ягодки дозревали,  и их выклевывали, как воробышки, ребятишки. Все было съедобно, обильно, пресыщено  и  пресыщало.
Лишь горькая  калина  нетронуто красовалась  у  забора,  ее время еще не пришло, как не пришло время  листопаду  и  осенним  дождям...
Лето прощалось!..

   ДАВНО ПРОШЛА ОСЕНЬ И НЕДАВНО ЗАКОНЧИЛАСЬ ЗИМА...

   В середине  марта вьюга вернулась, не со зла,  а  для  лучшего урожая. Засыпала  мелким  снегом поля и огороды, города и села. Снег напитал ручей; он  то и дело вытекал на поверхность льда,  протаивая  свой  панцирь. Его  долина  вся  сложена из речных камней, потому что  раньше, ДО НАШЕЙ ИСТОРИИ,  ручей был великой рекой. И он вспоминал об этом,  и грустил, и мы грустили, что его  и наше славное прошлое, прошлое  великой страны, позади.
   Но нечто  сверхъестественное было  в  сдерживании порывов весенних эмоций,  ностальгия  обращалась в агрессию роста,  нечто другое,  новое,  возникало  из  прошлого, трансформировалось  в  непреодолимый рывок  эволюции  природы и человека.
   Глубоко  под землей эта древняя река существовала. И ярость любви человеческой под золой сгоревших непрочных эмоций пучилась, словно лава, прогревая вечный двигатель жизни.