Москве

На берегах Москвы так тихо
и не разводятся мосты,
летают чайки громко, лихо.
Все церкви, берёзы и кресты.
Мерцают волны, среди елей,
что так таинственно шумят...
По Красной Площади ходят дети,
а взрослые о мире говорят.
Цветёт Москва, салют сирени
бушует где-то за окном
и кажется Сергей Есенин
мечтает где-то о былом.
Летний ветер дико воет
на ликующих холмах,
то Коломенское затронет,
то Царицыно в свечах.
Там, среди ромашек, поле,
среди ласковых ветров,
ангел Божий тих на воле,
среди мошек, комаров.
Голубыми он очами
небо грозное серебрит,
то он молится ночами,
то так призрачно молчит.
Открывается незримо
в нас святая благодать.
Бежит время неумолимо,
а нам любить и нам прощать.
Далеко друзья, как троица
вдохновляют и поют,
Пресвятая Богородица
и цветы Божьи цветут.
Дождь стучит, роняет кисти
художник праведных небес.
Утро раннее золотится,
а Бог есть.
Уж небо летом задышало,
среди Царицинских вершин,
и в сердце солнцем засияло,
как пламя Божье, среди кадил.
Ели старинные запели
там, где райский уголок,
и сад из роз они согрели,
расцвел Небесный хуторок
на поле брани безутешной,
где продолжались ещё бои,
был 45 год поспешный,
спешили все зло победить.
За одинокою равниной,
око всевидящее, иконостас,
и все бегут куда-то мимо.
И кто-то крикнул:
- Господь подаст!
Вновь журавлей святая стая,
среди церквей старинных дум,
уж небо летом задышало,
Христос спокоен и угрюм.
Летают чайки громко, лихо.
Все церкви, берёзы и кресты.
На берегах Москвы так тихо
и не разводятся мосты.