Элегия

Сумерки, серые птицы,
Сели ко мне на кровать.
Ни одеялом укрыться,
Ни на подмогу позвать…

Вряд ли полезешь на стену,
Силы нет прыгнуть в окно.
Гарпии али сирены —
Ах, да не все ли равно?

Все они — бесово семя.
Я им не сват и не кум.
Сумерки — смутное время.
Вот и приходит на ум:

Сколько в одном человеке
Может природа являть!
То разлюбила навеки,
То полюбила опять…

Как переменчиво счастье!
Как удивителен мир!
Глядь, а сегодня у власти
Бывший разбитый кумир.

Где же причина спасенья?
Что взбудоражило кровь?
Может, в собаке на сене
Ревность родила любовь?

— Выпало счастье — лови,
Что ты терзаешь бумагу?
Ведомо ведь: без любви
В жизни не сделать и шагу,

Не написать и строки.
Третьего раза не будет.
Дважды из этой реки
Пили немногие люди.

Падать — и снова вставать,
Сгинуть — и снова родиться
Сильному только подстать,—
Шепчут коварные птицы

И переходят на хинди…
Только я вас не боюсь,
Дуры крикливые, сгиньте,
Я и без вас обойдусь.

Все разберу по порядку,
Все по местам разложу.
Зря, что ли, делал зарядку
Я по системе ушу,

Зря ли суровой аскезой
Тело свое истязал?
Между Самарой и Пензой,
Полуголодный, гулял?

Я ль не искал искушений?
Я ли стихов не писал?
Ужели бедный мой гений
Славы себе не снискал?

Я и толкался в утробе,
Я и родился на свет,
Чтобы стояло на гробе:
«Здесь почивает поэт».

Милого блудного сына,
Вспомнит Россия меня,
Слезы утрет Украина,
Где проживала родня.

В тундре, тайге величавой,
В диких марийских лесах —
Всюду я память оставил,
В самых широких слоях.

Крали меня молдаване
В годы младые мои,
Очень хотели армяне —
Только догнать не могли.

В Белом, Каспийском и Черном
Море я ноги мочил,
Мылся в лапландских озерах,
Балтику взором почтил…

Хоть бы и пел я по-русски,
Тяжкую долю кляня,
Любят меня гагаузки,
Любят чувашки меня!

Избороздил я полмира.
Где бы ни правил я бег —
Многих прославил я лирой.
Ты же — одна среди всех.

Не сосчитаю, какая…
Эта беда ли — беда?
Ты-то ведь знаешь, родная,
Первая — и навсегда…

Всюду, где только я не жил,
С кем ни делил я жилье —
С благодарением нежным
Пил я здоровье твое.

Было бы лишь по карману —
Век не пресытился б я.
Хлопнем еще по стакану,
Бедная муза моя…

                21-22 июля 1996