Томас Эрнест Хьюм

Над гаванью.

Над гаванью, едва упала тьма,
Запутавшись в канатах стройных мачт,
Висит луна. Далекие миры –
Лишь шарик, брошенный после игры.


ABOVE THE DOCK.
Above the quiet dock in mid night,
Tangled in the tall mast’s corded height,
Hangs the moon. What seemed so far away
Is but a child’s balloon, forgotten after play.


НАБЕРЕЖНАЯ.
(Фантазия опустившегося джентльмена холодной, горькой ночью)

Изящество скрипок звучащих манило меня,
И молнии пяток сверкающих над мостовой...
Теперь знаю я,
Что тепло поэтично весьма.
Уменьши, Господь,
В дырочках звезд одеяло небес,
Чтоб мог под него, удобно свернувшись, залезть.


THE EMBANKMENT.
(The fantasia of a fallen gentleman on a cold, bitter night)
Once, in finesse of fiddles found I ecstasy,
In the flash of gold heels on the hard pavement.
Now see I
That warmth’s the very stuff of poesy.
Oh, God, make small
The old stareaten blanket of the sky.
That I may fold it round me and in comfort lie.


ОСЕНЬ.

Холод коснулся осенней ночью –
Я гулял по округе,
И румяная луна наклонилась с небес
Розовощеким фермером.
Я молча кивнул и дальше пошел,
Под влажными взглядами грустных звезд
С бледными лицами городских детей.


AUTUMN.
A touch of cold in the Autumn night —
I walked abroad,
And saw the ruddy moon lean over a hedge
Like a red-faced farmer.
I did not stop to speak, but nodded,
And round about were the wistful stars
With white faces like town children.


Как поступает крокодил.

Как поступает крокодил,
Плывя по глади вод,
И золотом сверкает Нил
На чешуе его.
Как он изысканно плывет,
Учтивым притворясь,
И рыбок глупеньких зовет
В улыбчивую пасть.


HOW DOTH THE LITTLE CROCODILE.
How doth the little crocodile
Improve his shining tail,
And pour the waters of the Nile
On every golden scale!
How cheerfully he seems to green,
How neatly spreads his claws,
And welcomes little fishes in,
With gently smiling jaws!


Чудесный Суп.

Суп чудесный, свежий и смачный
В супнице ждет горячий!
Кто же не наклонится над ним?
Супом чудным, супом вечер-ним!
Супом чудным, супом вечер-ним!

Чуде--еесный Суу--ууп! Чуде--еесный Суу--ууп! Суу--ууп вее--чеер--ниий,
Чудесный, чудный Суп!

Любят рыбу, любят жаркое
Или блюдо другое,
Но каждый даст немного монет
За Суп расчудесный, разве нет?
За Суп расчудесный, разве нет?

Чуде--еесный Суу--ууп! Чуде--еесный Суу--ууп! Суу--ууп вее--чеер--ниий,
Чудесный, ЧУД--ный СУП!


BEAUTIFUL  SOUP.
Beautiful Soup, so rich and green
Waiting in hot tureen!
Who for such dainties would not stoop?
Soup of the evening, beautiful Soup!
Soup of the evening, beautiful Soup!

Beau--ootiful Soo-oop! Beau--ootiful Soo-oop!  Soo-oop of the e-e-evening,
Beautiful, beautiful Soup!

Beautiful Soup! Who cares for fish,
Game, or any other dish?
Who would not give all else for two
Pennyworth only of Beautiful Soup?
Pennyworth only of Beautiful Soup?

Beau--ootiful Soo-oop! Beau--ootiful Soo-oop!  Soo-oop of the e-e-evening,
Beautiful, beauty--FUL SOUP!


Сьюзен Энн и бессмертие.

Голову нагнув, она
Смотрела вниз пронзительно, неподвижно,
Как кролик на горностая;
Туда, где была земля
Малахитовым небом,
И плыли легкие облака,
Словно тени высохших листьев,
Огибая землю.


SUSAN ANN AND IMMORTALITY.
Her head hung down
Gazed at earth, fixedly keen,
As the rabbit at the stoat
Till the earth was sky,
Sky that was green,
And brown clouds past,
Like chestnut leaves arching the ground.


Поэт.

Склонившись над столом в экстазе,
В своих видениях
Он был в лесах; там говорил с деревьями 
И, оставляя мир, 
Обратно приносил с собой миры
И образы   
Из драгоценных камней и цветов; 
И с ними – ясными и прочными –
Играл в видениях   
Своих, склонившись над столом. 


THE POET
Over a large table, smooth, he leaned in ecstasies,
In a dream.
He had been to woods, and talked and walked with trees.
He left the world
And brought back round globes and stone images,
Of gems, colours, hard and definite.
With these he played, in a dream,
On the smooth table.