Иегуда Амихай. Мама и я

Уже много лет ты страдаешь
От этих хамсинов каждый год.
9 месяцев ты носила меня в своём теле,
Целый год ты носила меня на своих руках.
Как моё лицо похоже на твои руки тогда
Как моя душа похожа на кожу
На твоих измученных ногах
В оболочке бинтов.
И как хамсин уравнивает нас
Нас двоих на поверхности земли Эрец Исраэль.

Одним холодным днём 1948 года ты дала мне пирог
когда я ненадолго зашёл
помолчать и посидеть рядом с тобой
по дороге назад в Негев. Пирог,
который едят после поста, пирог,
которому быть обсыпанным песком, пирог
для боя за Беэр-Шеву, пирог,
чтобы его крошки помогли мне
найти дорогу назад от смерти.

В новом сквере на старой нейтральной полосе
Я увидел новую землю и укрепления, привезенные издалека
И увидел пустые жестяные бочки
из-под саженцев, ржавые и разломанные.
Я не знаю кто остался ещё, чтобы любить нас.
Я спрашиваю себя, кто ещё готов
ради меня выйти на демонстрацию
или сидеть голодовку?
Я ношу сандалии, разделяющие стопу надвое,
как бычье копыто.
И ты тоже еще передвигаешься иногда.
В праздничном Иерусалиме на больных ногах.

Но ты и я теряем сейчас свободу движения.
Пространство вокруг нас становится шире,
Оно избыточно. И только курение остается
на своём месте. Не для того чтобы заснуть.

Закрытая книга бога положена так
чтобы отметить лист, на котором остановился читать.

С иврита. Из книги За всем этим скрывается великое счастье (1974 г.)