Рядом с фронтом продолжение 6

Наша странная и неразумная беспечность
 
Странно, но как только стали слышны отзвуки боев, все мои тревоги исчезли. Я стал спокоен, спал как убитый, не обращая внимания на звуки выстрелов и  взрывов. Была какая-то ничем неоправданная уверенность, что в доме нам обеспечена полная безопасность. Возле дома был капитальный погреб, который бы выдержал даже попадание мины. Однако мы ни разу не прятались в нем во время обстрелов. Обычно мы сидели или лежали в комнате в стороне от окна, чтобы осколки стекла, которые могла выбить воздушная волна, не могли свалиться на нас. В коридор мы выходили в основном, когда укрепрайон карателей обрабатывала российская авиация. Если самолет заходил с нашей стороны, от воздушной волны улетающей ракеты дрожали стекла. Когда бомбы взрывались в северной части укрепрайона карателей, дом начинал колебаться как при землетрясении. Когда начинался обстрел, вместо того, чтобы уйти от окна, я таращился в него, пытаясь определить кто, из чего и куда стреляет. Убедившись, что так определить направление обстрела сложно, я выходил на крыльцо. При этом я чувствовал себя спокойнее, чем сидя в коридоре. Один раз, когда я стоял на крыльце, что-то оглушительно взорвалось в переулке метрах в 15 от меня. Опять повезло - взрыв произошел между двух кирпичных заборов и осколки не могли полететь в мою сторону, правда, плохо слышал несколько дней. Наблюдение событий с крыльца все же помогало хоть как-то определить, что происходит вокруг. По выстрелам танков я определил, что северная часть города освобождена от карателей. Похоже, танки стреляли с пустырей между ул. Мира и 30 лет Победы и между ул. Мира и пр. Московским. РСЗО стреляли с запада, видимо из давно выгоревшего лесного массива вблизи от п. Старая Краснянка. При этом, они стреляли как по укрепрайону карателей, так и в сторону лесного массива между Рубежным и Кременной. После 27 марта РСЗО переместились на север, видимо за Варваровку и стреляли по укрепрайонам карателей на Красителе и на Заре.
Наблюдая с крыльца за событиями, я также научился различать виды оружия, из которого велись обстрел. При выстреле из миномета раздается хлопок и затем слышно как свистит мина, пролетающая поблизости, но в стороне. Мину, летящую на тебя, не услышишь. Затем слышен взрыв мины. Когда стреляет РСЗО, сначала раздается серия хлопков, затем громкое шипение, а затем серия громких взрывов. Если ракеты пролетают близко, приходит сильная воздушная волна. Если РСЗО, расположено за вами и стреляет ночью пакетом, то видно как улетают вдаль малиновые огни, расположенные по углам прямоугольников.
Выстрелы легкой бронетехники негромкие, танка - довольно громкие, а выстрелы самоходки просто оглушительные. Пулеметные очереди часто сливаются в сплошной громкий шум, а автоматные более четкие и не громкие. Если самолет близко, то при пуске ракеты раздается хлопок похожий на хлопок ракеты РСЗО, затем оглушительное шипение, сопровождающееся сильной воздушной волной, затем следует оглушительный взрыв  и по воздуху и земле приходит волна. Особенно оглушительны взрывы авиабомб  и сильны волны, приходящие как по воздуху, так и по земле. При ночной бомбежке вначале виден малиновый столб огня, уходящий в небо, а затем взрыв.

Как и кто разрушал наш город

Вначале я расскажу о том, что я видел и слышал, находясь  близко от домов в момент их разрушения. Кто стрелял и поджигал дома, тогда было легко определить. Ведь наш дом находился на расстоянии около 300 м от центрального опорного пункта укрепрайона карателей. В середине марта после выстрела миномета карателей просвистела мина в сторону домов по ул. Студенческой и подожгла дом. Далее я наблюдал такие же картины, когда  каратели сжигали каждый день по одному дому. Сгорели: дом по пер. Красноармейскому в 100 метрах от нас; соседний дом в 30 м от нас; дом по ул. Студенческой в 100 м от нас; дом по ул. Пушкина в 100 м от нас; южная часть трехэтажного дома на пересечении ул. Пушкина и Короленко в 100 м от нас. Во всех случаях мины  попадали в южные скаты крыш, что свидетельствует о стрельбе с юга из укрепрайона карателей, и поджигали чердаки. Следует отметить, что практически весь март и в начале апреля стояла сухая погода, и дома сгорали в течение всего нескольких часов. Затем начали гореть дома на более далеких от нас улицах. Отмечу характерную особенность. Во всех случаях каратели поджигали дома с наступлением темноты. Они это делали или специально, чтобы любоваться пожарами, или потому, что с наступлением темноты прекращался артобстрел укрепрайона, и у карателей появлялась возможность вытащить минометы из убежищ. Боясь получить ответку по полной, каратели производили не более 10 выстрелов и прятались в убежище. С 26 марта я мог наблюдать пожары только на расстоянии около одного километра. Дома горели каждый день с наступлением темноты до 8 апреля. Сгорел и дом сестры, в котором мы жили до перехода в 7 микрорайон. Затем пожары прекратились. Видимо уже все, что могло гореть, сгорело.
Теперь о месте и характере разрушений. На территории города можно выделить несколько районов, разрушения в которых имеют различный характер и различные причины. В районе, ограниченном на севере ул. Пушкина, на юге ул. Померанчука, на востоке пр. Кирова и на западе ул. Студенческой, сгорели практически все дома. Это были дома старой постройки с деревянными чердаками, межэтажными перекрытиями и перегородками между квартирами и комнатам. Чтобы полностью разрушить такой дом достаточно одного попадания мины в его крышу или в оконный проем. Дом сгорает полностью. Остаются только кирпичные наружные стены и уцелевшие кирпичные печные трубы. Как я уже показал, этот район был разрушен картелями. Причем целенаправленно. Например, площадь дома, в котором мы жили, 400 кв. м, а площадь земельного участка, на котором построен дом, 24 сотки (2400 кв.м). При случайных обстрелах на каждый участок сгоревшего дома должны были упасть до пяти мин, однако на участки десяти сгоревших таких домов попало всего несколько мин и то в нескольких метрах от домов. Следовательно, каратели вели прицельный огонь по домам. При этом их корректировщик точно знал, что в этих домах и далеко вокруг них не было ни военных, ни военной техники.
Теперь о разрушениях в многоэтажной части города с домами из кирпича с железобетонными перекрытиями или из сборного железобетона. 7 и 8 марта  получили разрушения дома в  7 и 8 микрорайонах, особенно те, которые расположении вдоль пр. Московского. На северной стороне этих домов остались  следы прямых попаданий в оконные проемы. Следовательно, по домам стреляли с севера. Сложно выяснить, кто обстрелял дома. С одной стороны, в это время российские войска уже освободили Варваровку и Кудряшевку, расположенные севернее города. С другой стороны, в то же время севернее города находились и войска карателей - в лесных массивах между Варваровкой и Кудряшевкой и между Варваровкой и Кременным.
Иной характер имеют разрушения домов после 9 марта, когда каратели ушли в укрепрайон в южной части города. Прямые попадания мин в оконные проемы теперь отмечаются на южной стороне домов, расположенных вдоль улиц 30-летия Победы, Менделеева, Б.Хмельницкого и Пушкина. Разрушена именно южная часть секции девятиэтажного дома на ул. Менделеева рядом с КТК. Следовательно, по домам стреляли с юга, из укрепрайона карателей. Отмечу, что в некоторых дворах именно этой части города похоронены десятки мирных жителей.
Так что же, только каратели разрушали дома, а союзные войска белые и пушистые? Нет. Союзные войска также разрушали дома. Вот только в этих домах были не мирные жители, а каратели, и были это уже не дома, а их военные опорные пункты.
Начнем с домов, разрушенных союзными войсками около центральной части укрепрайона карателей, расположенной на территории бывшего ПО Краситель (далее слово бывшее опускаю, потому что все там, кроме РИПТа и РХМТ, бывшее). Эта часть укрепрайона представляет собой прямоугольную площадь Химиков. В юго-восточной части площади находится основной опорный пункт – противоатомное убежище, построенное более 60 лет назад. Далее с этой же стороны площади расположены два одинаковых кирпичных здания ЦЗЛ Красителя и НИОПИКа. Западную часть площади закрывает кирпичное здание железнодорожного вокзала 111 километр. Вдоль северо-западной стороны площади расположены здания из сборного железобетона столовой, ОКБА и НИОПИКа, и кирпичные здания заводоуправления Красителя. С севера укрепрайон прикрывают четырехэтажные кирпичные здания лабораторий ИХТ ВНУ, здание учебного корпуса РИПТа, старой постройки с деревянным чердаком и межэтажными перекрытиями, и пятиэтажное кирпичное здание общежития РИПТа. Все эти здания подвергались артобстрелам и авиационным ударам союзных войск и сильно разрушены, а здание РИПТа сгорело.
 Много разрушенных жилых, в основном одноэтажных, домов на ул. Иванова, в прилегающих к ней районах и в южной части ул. Освободителей, где также разрушены кирпичные четырехэтажные здания РХМТ. Однако во дворах разрушенных домов мы увидим оставленные карателями окопы, протянувшиеся на несколько километров. Думаю, здания РХМТ, возвышавшиеся над районом, каратели использовали в качестве опорных пунктов и для работы корректировщиков и снайперов. И здесь союзные войска разрушали не мирные дома, а опорные пункты карателей.
Отмечу, что обстрелы домов мирных граждан, в которых нет военных, являются военным преступлением, а обстрелы домов, превращенных военными в опорные пункты, преступлением не являются.
В июне гауляйтер Гайдай дал интервью корреспонденту Немецкой волны. Корреспондент был в костюме, а эта скотина красовалась в бронежилете и вещала о том, что русские разрушают города. Корреспондент спросил – Зачем вы располагаете тяжелое вооружение на улицах и во дворах городов. Этот тупарь ответил – Если мы выйдем из города, нас перестреляют. Вот так они, обученные американцами, воюют как ИГИЛ, оставляя за собой развалины. А когда отступают, начинают обстреливать оставленные города. Твари.
(продолжение следует)