2015

Не хотелось с утра в магазин за продуктами.
Но жена настояла. Одеваться пошёл.
Увязался за мною и пёс. Одел куртку я,
сумку взял.
...Год две тыщи пятнадцатый шёл.

Удивительно мирное выдалось утро нам.
Не летели снаряды, в небе дым не висел.
Только вот на душе, где-то там, как-то муторно,
ведь вчера был опять от укропов обстрел.

Пёс, виляя хвостом, облизнувшись выпрашивал:
мол, себе там, скупаясь - и меня бери в счёт.
Я вошёл в магазин. "Кто последний" - не спрашивал.
Из клиентов лишь я. Видно - рано ещё.

Так. Что нужно: хлеб, маслице, памперсы - троечку.
Дочке годик всего. Зато братьям - по пять.
Близнецы. Им куплю их любимую слоечку...
Свистом мысль отсеклась. Ну неуж-то опять?

Продавщица на пол, ну и я - раскоряченный.
Взрыв! Затихло. Поднялся, стою, как немой.
Для кого смерть косой в этот раз предназначена?
Что-то в сердце кольнуло, и  ...о, Боже! Домой!

И рванул со всех ног в направлении дома я.
Вижу дым - там, где детки , где дочка, жена,
Обезумев, как зверь, спотыкаясь и охая,
Матерясь, чертыхаясь...
Вижу, что сожжена

Хата та - по соседству. Не моя. Ох-ты, Боже мой..!
Отлегло. Горе срезалось - прям под забор.
Живы детки, жена. Только рядом - чужая боль:
у соседа детишки.
К горлу комом укор...

Хоть не думай, не знай! Ведь - коль дальше выкручивай
эту мысль, то - как корку с болячки сдирать
в благодарности к Богу, как - пользуясь случаем...
Что соседа детей, не моих - поминать...