Оп 2-231

«Я умный, а он дурак, но ему тут все знакомо» - опять одноглазый в себе сомневается. Отдал превосходство, отдал первородство за чечевичную похлебку на новом корабле, как в новой  стране – да и ее дали лишь потому, что  океан слухом полнится о его уме на прежнем месте работы... Вообще-то, по отношению к новеньким у них тут в полный рост дедовщина и обычно в первые  месяцы кормёжка никому не положена - лишь без кормёжки отменно злыми становятся псы и пираты...


Красивый и умный, но слабый пират в темноте вдруг оказался некрасивым, неумным, но сильным! Или: красота сохранилась, а ум исчез. А свет - разве он не способен искажать?! «Где я? Постойте, не включайте свет, я еще не определил, где я». — «Поздно, пропусти — определяй со светом». ...Красивый, умный, сильный вдруг попал в такую тьму, где потерял все. «Это как в яму...» А некрасивый, неумный, несильный, одноглазый  повадился таскаться в ту точку, где все словно по волшебству менялось - правда, ни красоты, ни ума, ни силы его в той точке никто не мог увидеть. Но он стоял на ней, сколько было сил, пока, наконец, не начиналась дрожь и не отваливалась челюсть, и не пропадала мысль...  (Именно на этой точке пишется вся эта книга, оттуда она фонтанирует. Искал богатства пират, а открыл некое месторождение, очередное "чёрное золото"... Он им постоянно себя умывает и мажет, чтобы быть "божественным негром" - а иначе на  бледнолицую дьявольщину, как и все, обречён... Делает ли это богатым и сильным его? - сомневаются остальные пираты, черти и даже настоящие дьяволы...)


Красивый пират встретил некрасивого в темноте и у обоих началось раздвоение личности. Умный одноглазый встретился там же с неумным - и оба поймали себя на мысли, что все относительно. И сильный встретил слабого... 
(Всякой твари по паре на корабле - подходящая ситуация, чтобы развернуться, например, Достоевскому... В трюме мог бы устроить шикарное подполье себе, а на рее провозгласить всемирность и христианство - каторжников ценят пираты...)