Владимир Сорокажердьев

ВЛАДИМИР СОРОКАЖЕРДЬЕВ
(род. в 1946 г.)

РЕВИЗОРЫ

Не петь о доблести солдатской.
Для них в метели огневой
не Кошевой с Космодемьянской,
а Власов – истинный герой.
И Ленинград отдать бы стоило,
не отвоевывать Ростов…
Плывет не той рекой истории
ладья Курильских островов…
Они, сомненьями беременны,
богатство могут понимать.
Собрать бы их в машину времени,
к Виссарионычу послать.
Они, ценители виктории,
Пусть с «мосинской» наперевес,
послушают урок истории,
сороковых годов ликбез!..
Держа рубеж московский, выстоять
на задымленной полосе.
А позади уже не Минское,
уже Рублевское шоссе…

ВАРЕЖКИ

Ах, какие в этом мире жили варежки!
Варя-варежки бегут из-за угла.
Нет, наверно, не найдется больше бабушки,
чтоб такие же связать еще смогла.
А зима, зима тепла до неприличия –
облысел совсем у речки бережок.
Две задиры, две лохматых рукавички
запускают в мою сторону снежок.
Но неверною орбитой запускается –
до чужого, до случайного плеча.
От снежка ли тот прохожий спотыкается
или малость перебрал «Спотыкача»?..
Варя-варежки! Сосулька не обломится
и под нами не обвалится крыльцо.
И лицо мое все клонится и клонится
или варежки ложатся на лицо?..

ЗАБОР

Нет, не преграда для влюбленных
И вороватой ребятни.
Забор - предмет одушевленный,
Согласье можно бы найти.
В вишнево-яблоневой чаще
Мы стали крепче и тесней.
Чем дальше в сад - добыча слаще,
Разнообразнее, вкусней.
Мы повзрослели, не забыли
Заборов строгую черту,
Как мы из детства выходили
С вишневой косточкой во рту.

***

Зайти бы в лес и, может, заблудиться.
Не ведать горизонта и степей.
Но где вы, елей старческие лица,
Рукопожатья жилистых ветвей?!

Хвоинка не завалится за ворот,
Живая станет мертвою вода.
Народ лесной переберется в город,
А птица, зверь - куда они, куда?

К какому-то потянутся Борею,
В Ойкумену, страдальцы без вины?..
Особенно медведя я жалею,
Потомственного сторожа страны.

РАДУГА

Там твари разные шипели,
Мерцала свежая вода.
Там ёлка в форменной шинели,
На голове горит звезда.

А потому худые мысли
В дождём расстрелянном лесу.
У радуги на коромысле –
Две деревеньки на весу.

И люди думают об этом,
О чём и я со стороны –
Чтоб ни зимою и ни летом
Не объявилось бы войны.

Чтоб никакой такой прорухи
Не приключилось бы опять.
И машут древние старухи –
Уж им-то про войну не знать.

Им вспоминать совсем не легче
Про довоенную красу.
Там поровну их,
                не пришедших,
У коромысла на весу.