***

Не печалься, мой друг, о минувших не плачь временах.
Видишь, рядом беда с горьким ядом на тонких губах
Тянет лапы когтистые, впиться в глаза норовит,
Ленты – змеи цветистые –  тянут хвосты вдоль ланит.

И кровавыми брызгами вышита белая ткань,
Гнев дурной в ней кипит, наполняя до маковки, всклянь.
«Ще не вмерла… Издохни скорей!» – режет слух  вороньё
Над сожравшей детей, зародившихся в чреве её.

Друг, постой, не молчи, не спеши отвести кроткий взор.
На беду ли беде наша жалость и робкий укор?
Разве можно любовью с добром изуверку кормить,
Только ужасом, болью и злом – ей неведома сыть.

От Донецка с Луганском она отгрызала куски,
И венок мёртвых тел обгоревшие стиснул виски
В пепле жертв-одесситов – смотри, не настолько ты глуп,
Как горючим политый, мерцает в монистах трезуб.

Не щепчи мне о мире, смрад тлена идёт от полей,
И разрывы слышны на границах Отчизны моей,
Видишь, став добровольцем, сосед – однокашник и брат,
Сняв пустой патронташ, со штыком не отпрянул назад.

Не красавица-ненька – исчадие мерзкое зла,
Адским пламенем пышет, вскипает в глазницах смола.
Встанем вместе, как встарь, грудью встретим, отбросим беду.
Зряшно с ней не гутарь, не дивчина в вишнёвом саду.

«Ще не вмерла… Издохни скорей!»  – голосит вороньё
Над сожравшей детей, зародившихся в чреве её.
Не печалься, мой друг, о минувших не плачь временах.
Превозможем беду с горьким ядом на тонких губах.