По заданию центра

                светлой памяти актёра В. Тихонова


В продутых ветром городских развалах,
Где грезят души горьким сухарём,
И день и ночь нацистские вассалы,
Под стать жрецам над жертвенным огнём,
Кричат – «Sieg Heil!..», стервятниками рея.
Им дан приказ: в три дня отфильтровать
Всех тех, кто ищет силы против Рейха,
Стараясь смерти противостоять.

И он опять, опять, как на пружине.
Простой провал – полжизни не в зачёт.
Не первый год разведчиком в Берлине:
Про всё и вся, на сто, наперечёт…
Он окружён лукавыми друзьями…
Он загнан в угол, чувствуя прицел…
Но, как ни странно,  выдержан экзамен,
И в три столбца получит шифр Центр.
Не стоит, Генрих: поздно улыбаться…
Не надо, Вальтер: можно захмелеть…

…а сны всё чаще о России снятся…
И рощам вешним их не пожелтеть.
Но не до сна: продажная Европа 
Вывозит в Штаты «Фау» под зарок…               
       
…и он опять примерным остолопом
Пред  Шелленбергом тянет кофеёк…
Он здесь, как в жерле адского вулкана,
Вводя в игру послушный пятый туз,
Семнадцать дней выстраивает планы,…
Чтоб мирно спал  советский карапуз.
Но мир – зловещ. И хитрые особы,
Победоносным силам вопреки,
Вождю рабов надраивают обувь,
Напоминая кто его враги.
Спустить с курка и…
Всё. Осточертело.
И к пистолету тянется рука…
Но шеф гестапо,  вчитываясь в «дело»,
Не усомнился в честности пока.
Пока есть время к сборам и отходам
«Vergeltungswaffe», «Neu-Schwabenland»…
По коридорам запертой свободы
То тут, то там могильщики стоят.

«Но выход есть, – он шепчет, –  несомненно…»
Пусть на полшага, но – опередит…
А на виске синеет змейкой вена…
Он ждёт сигнал.
Он курит.
…и молчит.