про самоцензуру

«Не пиши, не пиши, не пиши», –
И никак не замолкнет пластинка.
Утром кофе пить сядешь в тиши –
Тут же стенами давит квартирка,

Вихрь слов поднимается ввысь,
Голос суше, чем хлеб зачерствевший,
Я в ответ: «Замолчи! Завались!
Дай подумаю!» В слабой надежде,

Что отпустит хотя бы в поспать,
Я полночи втыкаю в узоры
На ковре, пока чью-нибудь мать
Вспоминаю. Давно хочу в горы,

Там не будет трезвонить с утра
Этот внутренний голос цензуры
(И не будет орать детвора,
Торопясь на урок физкультуры),

Там я, может, приму целибат,
На гвоздях научусь спать и углях,
Там для чачи хорош виноград –
Как бы мне усидеть на двух стульях?

Там, в плену первородной глуши,
Снизойдёт на меня просветленье,
И в восторге от мощи души
Музы вынесут мне вдохновенье,

Вот тогда-то стихов череда
И нагрянет торжественным маршем,
Разлетится во все города,
И ещё один многоэтажный

Вздрогнет дом, где темница моя
Всё пугает объятием тесным,
От меня всё оковы тая,
Будто я не дракон, я принцесса.

…И от мыслей таких голова
Разболелась моя не на шутку.
Я натянута, словно струна,
Словно птица на глобус… «Минутку,

Подожди, за тобой не успеть!»
Ухмыляюсь, беру ручку в руки.
Эти глупые строчки – как сеть,
И, поймав, обрекаю на муки

Того критика, что в глубине
Моих творческих чувств и порывов
Засиделся. Пора бы себе
Разрешить понаставить ушибов.

Кофе стынет (но жаль, что не водка,
Всё равно мысль ушла в виражи).
В тишине белых стен слышу чётко:
«Напиши, напиши, напиши!»