Джон Китс На Репутацию

I.

Слава, как дева своенравная, остается скромницей
Для тех, кто просит со слишком рабскими коленями,
Но оформляет сдачу какому-то бездумному юнцу,
И любит больше, возле сердца на легке;

Она Цыганка,--не станет молвить с теми,
Кто не освоил, как быть довольным без нее;
Изменница, чье ухо никогда не слышит сплетней,
Кто думает, тот ее скандалит, кто молвит про нее;

Та самая Цыганка, Нилом-рожденная,
Невестка для ревнивого Потифара;
Вы, измученные Барды! воздайте смеху смехом;
Вы, Артисты отринутые! безумцы точно вы!

Оформите ей лучший свой поклон и ждите расставаний,
Тогда, если ей по нраву то, она последует за вами.

II.

«Нельзя есть свой пирог и, при этом, им располагать» — Пословица.

Как лихорадит человека, что не умеет видеть
Над смертными днями своими с размерною кровью,
Кто отметает все листы его жизненной книги,
И обдирает честное имя свое от его девичества;

То словно роза, что обязана сорвать себя,
На спелой сливы пальце свой туманный цвет,
Словно Наяда, словно суетливый эльф,
Обязана темнить ее чистый грот мутным эхом:

Но роза оставляет себя подле терновника,
Для ветра, целовать, и добрых пчел, кормить,
И спелая слива все носит свой тусклый наряд,
Нетревожное озеро имеет свое чисто место;

Отчего обязан муж тогда, мир дразнить за благодать,
Портить спасение его за проступок лютый?





ON FAME

BY JOHN KEATS

I.

Fame, like a wayward girl, will still be coy
To those who woo her with too slavish knees,
But makes surrender to some thoughtless boy,
And dotes the more upon a heart at ease;

She is a Gypsy,--will not speak to those
Who have not learnt to be content without her;
A Jilt, whose ear was never whisper'd close,
Who thinks they scandal her who talk about her;

A very Gypsy is she, Nilus-born,
Sister-in-law to jealous Potiphar;
Ye love-sick Bards! repay her scorn for scorn;
Ye Artists lovelorn! madmen that ye are!

Make your best bow to her and bid adieu,
Then, if she likes it, she will follow you.

II.

"You cannot eat your cake and have it too."--Proverb.

How fever'd is the man, who cannot look
Upon his mortal days with temperate blood,
Who vexes all the leaves of his life's book,
And robs his fair name of its maidenhood;

It is as if the rose should pluck herself,
On the ripe plum finger its misty bloom,
As if a Naiad, like a meddling elf,
Should darken her pure grot with muddy gloom:

But the rose leaves herself upon the briar,
For winds to kiss and grateful bees to feed,
And the ripe plum still wears its dim attire,
The undisturbed lake has crystal space;

Why then should man, teasing the world for grace,
Spoil his salvation for a fierce miscreed?