Твоя цена

- Был такой аспирант, доцент что ли потом. Он делал крюк, и в своих аспирантских поездок из Владика в Питер, и наоборот, заезжал к нам. Хотя мы с ним даже не были особыми приятелями, но я полагал, что он это делает по студенческой ностальгии, чуток развлекается… Он к нам в общагу во Владике приходил, был местный, у него папа ездил на кораблях в загранку, мы стреляли у него импортные сигареты, одевался он хорошо. Но сам был несколько долговязый, неуклюжий, но в то же время нагловатый, нахрапистый. И вот, когда он приезжал, то участвовал в слушании моих вещей. Я читал какие-то главы, а он слушал и засыпал прямо на стуле, мы смеялись. От моего чтения часть людей засыпала, а часть возбуждалась до нельзя. Мы под чтение понемногу выпивали, но бывало после чтения пировали серьёзно. И вот однажды ночью он зачем-то со мной заспорил, что переплывёт через Оку. Стоял понтонный мост. Была темень. Его долго не было, там на другом берегу был густой ивняк. Он чуть не утонул и весь ободрался в этом ивняке. Этот спор возник после моих рассказов о том, как я переплыл Оку, видимо, у него был комплекс передо мной, да и себе он хотел доказать, что не только тварь хитро дрожащая, и может не только докладывать обо мне, что он тоже не простой батан-осведомитель. Я не только у него вызывал раздражение, у многих.
- А у меня не вызываешь!
Игорь деланно и показно обрадовался.
- Ну, ты исключение, опять же, подчеркивающее правило. Этот тайный информатор и в 90-е годы приезжал со своей кофемолкой (фанат кофе был), так сказать, присматривал, я даже как-то в аспирантской общаге бывал у него в Питере. Во Владике тоже с ним общался, приезжая. Он вообще среди нашей компании считался палочкой-выручалочкой. Ну, там деканатские документы сделать, переночевать у кого, какие-то культурные мероприятия. Однажды он даже меня из ментовки вызволил. Так что КГБ предало меня ФСБ, и если бы он выжил, то и сейчас бы наверняка заезжал.
- Он что, «давно умерший»? – Тут мы оба почему-то дико расхохотались.
- Дело в том, что я его никогда не подозревал. Я вообще никого не подозревал. А если и подозревал, то игнорировал свои же подозрения. У меня был такой инстинкт самосохранения в отношениях с такими закрытыми на все гайки товарищами. И любовницам самого главного никогда не говорил. Я бы погружён в Творческий процесс. Только в последние годы я стал анализировать, вспоминать приходы этого С. в студенческую общагу, и как мой манифест однажды оказался поверх вещей в рундуке на виду, хотя я его прятал всегда. Кто-то не успел его засунуть на место. Наверняка с этого манифеста и начались именно отчисления. А этот С. такой аккуратненький, в джинсе, в кожаном плаще, с дипломатом, в очочках. Конечно, их на филфаке на потоке всего то там парней человека четыре, вот его и поставили информатором, уже начало карьеры как бы. Там же на каждом факультете были свои стукачи, да и сейчас тоже самое. Потом, как я понял, он предал свои навыки еще одному младшекурснику, а тот, к тому же, и догон был. А сколько на моём факультете было стукачей, я и не берусь рассуждать – идеологический фронт! С позиции той власти меня было за что выгнать, ибо я много стал рассуждать о том, что мы идём не тем путём, что нужно предпринять меры к исправлению системы, мы спорили, и появилась программа… Она потом и всплыла поверх вещей в рундуке. ГБ мне не предъявляла этот манифест, не знаю, был ли у них текст. Но как-то полковник Павелоцкий кричал моей жене, которая требовала рукописи: «Вы даже не знаете, что у нас есть!» - а я уже и забыл о той истории с манифестом.
- Не исключено, что этот С. отдал снять копии, а потом впопыхах сунул в рундук. И что, он больше не приезжает?
- Он ушел – от пеленок и сосок… Я в конце 90-х позвонил ему на домашний телефон, еще мобил не было, он долго не объявлялся. Были слухи, что его в универе не ценят, что он попивает, что даёт частные уроки для поступающих. Мать взяла трубку и очень настороженно себя повела, я ее разговорил, и оказалось, что он полгода как замёрз на улице. Шел после 23 февраля от гостей – в своём кожаном пальто, в своей пушистой шапке, с кожаным дипломатом. Там во Владике сопки, всякие тропинки у гаражей. Он присел на сугроб и уснул, так его и обнаружили заледеневшим, как Николсона из «Сияния», помнишь?
- Наверное, заслушался твоих ментальных чтений.
- Да. Мать настаивала, что его убили. Но тогда бы не было на нём дорогих вещей и дипломата.
- А если органы?
- Не, они с трусами работают. Знаешь, я приуменьшал масштаб операций, которые проводили со мной, практически все из окружения были информаторами. И тогда я понял - какое количество бывших стукачей и информаторов до сих пор живы.
- Ну да, не все же замёрзли!
- Они теперь передают свой мировоззренческий опыт, премудрости карасёвые внукам. Поэтому еще в стране такая апатия и вялость политическая и социальная. Многие как бы запачканы. Политические перевёртыши и штрейкбрехеры. Масштабы колоссальные по разложению душ.
- Зато они получают отличные пенсии, в отличие от тебя.
- Да, они заслужили, они другого и не знают. Они профукали Другое.
- А сейчас как вокруг тебя?
- Мелькают. Многие и из молодых хотят почувствовать свою исключительную тайную значимость, быть выше остальных, смышлёнее. Это, как те же наркоманы, они же себя чувствуют круче остальных, выше говорливых собеседников, потому что у них свои коды, свой язык, своя кодла..
- Ну что же давай и мы помолчим .
- Слегонца. 
Шпаргалки  https://vk.com/igor.galeev?w=wall116843062_14463