Васька для друзей в День Друзей

Еще одна( седьмая) история про Ваську - маленького чихуахуа.

**
Иногда Ваське приходилось оставаться дома одному. Он этого не любил. Категорически. Седьмым чувством он заранее знал, что Матрёшка уйдёт без него.  «Включать коня» - перетаптываться, мотать головой и жалобно подскуливать – в такие дни было бесполезно. Васька проверял.

«Бросаишь?» - всем своим видом ныл Васька.
- Да, не бросаю я, не бросаю! Ну, может быть у меня дело? – цитатой из «Двенадцати стульев» отвечала Матрёшка. – Сиди, дом сторожи. Будь умницей.

Тогда Васька обречённо прятался в глубине своего спальника и переключался с «коня» на «обиженную брошенку», но Матрёшке было не до его обижулек. Утешать, оправдываться и извиняться ей, в такие дни, было некогда.

Этот день был такой.

- Пока, Василий. Карауль! – крикнула Матрёшка уже из дверей, повернула ключ в замке, и Васька остался один на один с Домом.

Он выбрался из глубины мешка, вынул носик и начал обдумывать, как насолить Матрешке, чтобы она не думала, что он такой уж безответный.

О, сколько способов возмездия пронеслось через его маленькое, но очень горячее мексиканское сердце! Именно оно мешало ему мстить, поскольку месть – блюдо холодное, но сердце, к возвращению Матрешки, не успевало остыть достаточно для того, чтобы месть была качественная, да и возможности Васькины были сильно ограничены.

Размышляя, он заснул. Во сне он бегал по диким прериям, богатым кактусами и сусликами. Ему снилась весёлая Матрёшка с Настоящим Капитаном на голубой веранде белого домика, зеленый луг вокруг, ему снились бабочки и муравьи. Сон был золотисто-голубым и воздушным. Васькин хвостик не останавливался ни на секунду. И все вокруг были счастливы. Паучки тянули свои паутинки, кузнечики создавали музыкальный фон, ласточки, подхватывали с земли соломинки и лепили из них корзинки-гнёзда под синей крышей крыльца, над резными наличниками распахнутых окон.

И вдруг Васька увидел мостру. Прямо у своего носа, на листике цветущего пиона. Она была похож на паучка, только паучков Васька не боялся – теперь же ему стало страшно. Не то, что бы он испугался – но что-то незнакомое, неприятное и мерзкое, незаметное пролетело мимо, задев его своей тенью. Мир вокруг затянуло красным, мерное стрекотание кузнечиков стало нестерпимо громким, а монстра на листочке стала расти, и выросла огромной настолько, что заслонила собой домик с Матрёшкой, ласточек и небо. А потом всё исчезло. А потом снова – Матрёшкино лицо. И, видит Вася, как она зовёт его: «Вася, Вася!», - а голоса не слышит - только понимает.

Вдруг, на него что-то «кап-кап-кап», и Васька очнулся.

Это Матрёшка уже вернулась, держит его на руках, плачет, и зовёт его ласково: - Вася, Вася.
Обрадовался Васька, забыл обиды, и про месть забыл мгновенно, захотел он лизнуть Матрёшке лицо, но сухой язык не повернулся во рту.

- Нос сухой. Уши горячие, - сказала Матрешка в телефон, - И дрожит как осиновый лист.

- Срочно к «Чеширскому Коту» его, - услышал Васька далекий голос Капитана, поднял на Матрёшку свои мокрые от горючих слёз глаза, и попробовал не дрожать.

- Да, неслабо тебя колотит, - сказала Матрёшка, вытирая свои и Васькины слезы, - Потерпи, сейчас к «Коту» поедем, в клинику.

Матрёшка завернула Василия в толстое махровое полотенце, и он стал похож на гусеничку. Наверное, он поиграл бы в гусеничку, с удовольствием поиграл бы, но силы оставили его, даже вечно-быстрый хвостик повис дохлятиной.

«Что такое?», - думал Васька, - «Что случилось? И сон такой необычный. Ещё и Кот какой-то, на -ий».  Васька почувствовал, что от дум слабеет, что мысли не клеятся, и бросил это занятие. Спеленованный, он согрелся, перестал дрожать и уснул.


**
Очнулся на зеркальном металлическом столе. С трудом приоткрыл веки. С соседнего стола на него пялились остекленевшие глаза ободранного кота с высунутым бледным языком. Как оказалось потом - кошки.
 
«Это что ли Кот?! Вот это поворот!» – встряхнула Василия невесёлая мысль. «Вези к Коту. Это конец. Доигрался. Эх, не увидеть мне больше ни прерий, ни дворовых кустов. Месть - она никогда до добра не доводит» - мелькали в его мозгу обрывочные, но очень связные между собой, мысли. Васька спешил делать выводы.
 
«Простите, прощайте, Матрёшка с Капитаном – вы были мне настоящими друзьями. Прощай холодильник, прощайте сосиски! – думал Васька, пытаясь разглядеть своё отражение в стеклянных глазах на соседнем столе. В этот момент руки в синих перчатках подхватили тельце «кота – кошки» и передали их в другие такие же, в синих перчатках, руки.

«Всё будет хорошо», - услышал Васька знакомые слова. Ими провожали кошку со стеклянными глазами. «Всё интереснее и интереснее», - думал Васька, оглядываясь по сторонам. «Чего ж тут может быть хорошего?».

Тут он увидел Матрёшку. Она разговаривала с человеком в белом халате и синих перчатках.  Человек кивнул, слушая Матрёшку, и посмотрел на Ваську.

- Пришел в себя? Молодец.

- Ты что пугаешь нас, Васечка, - Матрёшка погладила Ваську по голове.

- Ну, как ты, спасенный? – спросил его человек, снимая перчатки?

Васька хотел облизнуть носик, но не смог. Нос его был туго завязан маской. Левая передняя лапка тоже была туго забинтована. От неё, к бутылочке с бульками, шел толстенький проводок. Ваське всё это не понравилось, но поправить он ничего не смог бы, даже если и захотел. Он снова посмотрел на Матрёшку, и из его черненьких, блестящих глазок скатились на простынку под ним, крупные слезы. Васька вспомнил стеклянные глаза кошки и подумал, что заплакать через стеклянные глаза невозможно, потому что слёзы в них застыли.


**
Долго еще потом лежал Васька на металлическом столе.  По крайней мере ему так казалось. Бульки прыгали в бутылочке наверху. Матрёшка сидела рядом, чесала его за ушами, гладила спинку, тихонечко нашёптывала добрые слова, и Васька незаметно заснул.

Проснулся он бодрым. Силы наполнили его. На соседнем столе снова лежала кошка – та же самая – облезлая, но глаза её уже не были стеклянными, потому, что они плакали. Кошка лежала смирно. На неё стали аккуратно надевать фартук, и Васька увидел голый, без шерсти, живот со шрамом.

- Поить сначала только водой, - повязывая кошке защитный фартучек, человек в белом давал советы хозяину кошки. Хозяин был похож на свою кошку – такой же облезлый.
 
«Точно хозяин», - подумал Васька, - «у него даже глаза немножко стеклянные».

- Понятно, - кивнул тот, и зашуршал пакетом.

- А это что? – спросил человек в белом, увидев пакет.

- Так это ей, - кивнул хозяин кошки на стол.

- Кошку? В мешок?

- Доктор, да он крепкий! Двойной, - оправдываясь, зашуршал пакетами хозяин.

«До-о-о-ктор!», - уважительно подумал Васька.

Аккуратно повязав животному фартучек, доктор завернул кошку в пеленку. Потом уложил её в пакеты так, что голова осталась снаружи, и, как запеленованного младенца, вручил хозяину.

- Несите осторожно, как ребенка.

- Осторожно, как ребёнка, - повторил облезлый человек со стеклянными глазами, взял кошку на руки, и шатаясь пошел к выходу.

«Если правда говорят, что питомец похож на своего хозяина, то мне крупно повезло», - подумал Васька, проводив его взглядом. Он легонько застучал по столу хвостиком, глядя на Матрёшку, - «вон какая она у меня ладная, да гладкая. Выходит, вся в меня!».

- Стерилизовали, - ответил доктор Матрёшке на её вопросительный взгляд во след ушедшим.

- Ясно, - грустно вздохнула она.

- Ну, что, Васька – жив? Молодец. Клещей лучше не цеплять.

«Клещей? Что это – клещей? Постараюсь, как получится», - подумал Васька.

- Метит дома? – спросил Доктор у Матрёшки.

- Метит – гад, - утвердительно кивнула та.

- Так давайте кастрируем его, - и доктор показал пальцами ножницы. – Ну, что, Василий? Метишь – говорят!

- Не, не, не… Не надо нас кастрировать, - замотала головой Матрёшка.

- Ну, не надо, так не надо, - улыбнулся Доктор широкой улыбкой.

«Где то я уже видел эту улыбку?»,  - подумал Васька, - «только где?».

- Будет продолжать метить – я его сама кастрирую, - строго сказала Матрешка в Васькину сторону. – Бесплатно, и без наркоза!

И Васька услышал в её голосе угрозу.

«Строгая она», - затих Васька, - «Строгая, но добрая», - тут-же влетела в голову светлая мысль, и он снова застучал хвостиком по столу.

«Что-то я упустил», - думал он, - «не помню, как здесь оказался».

Он стал вспоминать утро, сон, потом монстру, потом жар, дрожь, стеклянные глаза кошки на столе напротив, свою немощность…

«Это, получается – что? Я чуть не умер что ли? А, Матрёшка… Это они с Капитаном привезли меня сюда – к Доктору. Они же спасли меня!», - обрадовался Васька добрым мыслям, и застучал хвостиком сильнее.

- Отживел! Молодец! - сказал Доктор.

«Спасибо, спасибо, спасибо, братцы! Да вы мне такое! Такое… Я вам – верой и правдой! Я вас теперь буду охранять, как самый дорогой холодильник!».


**

- Вася, ты что, гад такой, делаешь? – причитала Матрёшка, смывая Васькины метки с периметра, их с Капитаном, кровати, на следующий день.

«Опять смывает», - думал Васька, прячась внутри спальника. «Ничего! Этого стратегического запаса у меня на всю жизнь хватит. Сказал же, что под моей охраной теперь! Чтобы все знали, что Капитан и Матрёшка – мои друзья! Что я их не просто люблю! Они мне – дороже любого холодильника!