О напридумыванном

Та, что способен я любить,
Меня любить уже не будет 
На фоне вЫжеванных судеб             
За шорой голословных лип.          

Мороз иконный холодит,
Немая книга словоблудит.
«Что дальше?» - кто ответит, люди,      
За блоком одиноких плит,   

Точнее плит из одиночеств,
Где каждая своя плита
В упорной битве добытА
За счастье мнимое досрочно.

Мчит осень, на дворе февраль,
Хоть листьев нет, но листопады
Уносят в порванную даль,
Где, Богом выданной наградой,

Горит кусочек временнОй,
Таким несбыточным и свежим
Глотком разбившейся надежды,
Напрасной веры, над волной

Обычной жизни в суете
Из тупиков квартир, забитых
Вещами в треснувших корытах,
С котлом капризов на плите.

Где зимний сон тяжёл и слеп,               
Где ночь почти что беспрестанна,
МутнЫ глаза в тоске усталой
И чёрств невыпеченный хлеб.

О, сколько можно так прожить,
Съедая изнутри печёнку,
На сто процентов зная чётко,
Что не видать нам больше битв

На поле брани и добра,
В строю не выживших прощений,
Средь голых правд и отмщений,
Без золота и серебра,

Что это каждого удел
И что уже не будет лучше,
Наш Карфаген давно разрушен,
А вновь построить не сумел?

Вина, тоска, дыра в душе,
И чернота внутри пространства
Утопят силы в мирре пьянства
На безвозвратном вираже.

Всех шансов нет и силы нет,
Разруха, голод, смерть в мученьях,
Тень сожалений в изреченьях
Под светом голубых планет.

А надо было лишь любить,
Любить тогда, сейчас и вечно,
Назло всем бурям быстротечным,
Не стоящим пустых молитв,

И горечи обидных слов
Не изрекать в постыдной речи,
Очаг остался б жив, здоров,
А мир, как сказка, долговечен.

Но жизнь летит другим путём
И люди думают иначе:
«А мы «по-свОему» идём!»,

(О навыдумыванном плача).