Пушкин

Мне снился заозёрный край,
Туманный, земляничный.
Для русского поэта -- рай!
Родной, не заграничный.

И вижу я такой процесс:
На сказочной опушке
Тягает саквояж Дантес,
Руководит сам Пушкин.

"Ну полно,  - Пушкин говорит.
Довольно ты старался.
Пусть снова мой дворец стоит,
Я вдоволь нагулялся."

Дантес вскрывает саквояж,
И тут же выпирает
Живой опарой весь багаж,
Поляну покрывает.

Стоит дворец и, деловит,
Наш Пушкин рядышком сидит
В невиданной беседке,
С жар-птицею на ветке.

А вот слуга его Дантес
Пристроился в сторонке.
На старый табурет залез,
Слипаются глазёнки.

Я -- к Пушкину. Большой привет!
Жму длань его большую.
Вы  --  величайший наш поэт!
И всё живописую:

"Европы бриг идёт ко дну,
Чума Украйну косит.
Там объявили вам войну
И памятники сносят..."

Дантес аж с табурета слез,
Перстом перекрестился.
А Пушкин повидал чудес,
И здесь не удивился.

Задумался на краткий миг
И дал ответ бесспорный:
"Ещё при жизни я воздвиг
Себе нерукотворный..."

На небе всё предрешено,
И Сан Сергеич знает:
Его наследию давно
Ничто не угрожает.

Он в каждого из нас вложил
Миров волшебных звуки,
Язык певучий, сердца пыл
И первые науки.

Глупцам не отменить его,
Пока стоит Россия.
Он для народа своего
Пророк, пиит, мессия.

Он там, где заозёрный край,
Туманный, земляничный,
Всё обживает русский рай, --
Родной, не заграничный.