Прозрение

Мама, дорогая, я в плену.
Только ты не вздумай волноваться.
Здесь нам после ада хорошо.
Знали бы, давно б решили сдаться.

Здесь нас не пытают и не бьют,
как нам командиры говорили,
по три раза в день еду дают,
нас переодели и отмыли.

Всем нам разрешили позвонить,
зная, что за нас переживают,
книги дали и журналы нам,
так что, хлопцы наши здесь читают.

Бросили нас, мама, на убой,
в мясорубку, как на фарш котлетный.
Мы подмогу так просили, мам,
но вопрос остался безответный.

Нечем, мама, было воевать:
автоматы, форма без защиты.
Сколько наших положили там,
сколько наших пацанов убиты.

Хоть, бери лопату и вперёд,
с танками российскими сражаться.
Мам, мы не хотели умирать
и, желая жить, решили сдаться.

Побывали, мама, мы в аду,
и по нам чем только не стреляли.
Мы, в окопах прячась и молясь,
в том аду кромешном выживали.

Мы не дезертиры, мам, поверь.
Предали нас наши командиры:
бросили нас и сбежали прочь,
вот они-то, точно, дезертиры.

Мам, здесь наших раненых полно.
Их здесь оперируют и лечат.
А российских пленных наши, мам,
мучают, пытают, и калечат.

Здесь я, мама, много осознал:
всё нам врали, пленом нас пугали,
в спины нам дышал заградотряд,
чтобы мы позиций не сдавали.

Нас осталось, мама, только треть.
Хлопцев жаль, что головы сложили.
Нас на верную послали смерть,
предали нас, бросили, забыли.

Мы боялись плена, как огня,
нам о зверствах русских говорили.
Но, желая очень, мама, жить,
сдаться мы, на страх и риск, решили.

Оказалось, мама, всё не так.
Я живой и живы все ребята.
Вот, сейчас я говорю с тобой
запросто, как говорил когда-то.

Воевать мы больше не хотим.
Хватит, ад кромешный повидали.
Мама, дорогая, ты прости,
но вернусь домой теперь едва ли.

Нас конечно могут обменять,
только что нас ждёт на Украине?
Суд и, безусловно, приговор.
Дезертиры мы для них отныне.

Мы решили, мам, остаться здесь.
Наши же Донбасс так разбомбили!
Страшно, мам, на всё это смотреть,
стыдно, ведь по мирным, мама, били.

Сколько захоронено людей…
Во дворах домов хоронят прямо.
А детей, а сколько там детей:
что ни крестик, то ребёнок, мама.

Вам ведь не покажут никогда,
как Донбасс нещадно разбомбили.
А словами не опишешь, мам,
что с Донбассом наши натворили.

Будем, мам, Донбассу помогать
созидать и строить всё сначала,
чтоб долги за наш позор отдать,
чтоб чуть-чуть на сердце полегчало.

Вот и всё, поговорил с тобой.
Может, огорчил тебя? Не знаю.
Но здоров я, мама, и живой.
Я умом и сердцем прозреваю.