Калейдоскоп и Брюллов

Взгляд брошен, как карта на стол - козырная шестёрка.
И вот из фигурок, как в калейдоскопе
Картины узлами вяжутся в строки,
Где-то между второй мировой и окопом.
Она... Она лежит на переднем плане картины Брюллова.
Мёртвая мать, а младенец ещё и не понял...
Такие рассказы времён второй писались кровью,
Когда малыш грудь ищет, плачет, стонет,
Но мать уже не может ему дать ничего, кроме ставшего ядом,
Хотя вот она, можно потрогать, она рядом...
И вот бегут тысячи чёрточек с именем - человеки,
Ищут сосок, молока, жизни, защиты...
А её уже не закрываются веки,
Она фашизмом убита... Ими убита...
Но вот порастает травой, прорастает цветами,
Через с землёй сливание живой станет,
Очистив лицо от жажды схватить ртами
Чужими, не имеющими слова "мама"...
Она будет другая, быть может иное имя,
Это не так уж и важно - будет, но новой...
Но пока тычет будто котята ртами слепыми
В мёртвое тело рты чудище многоголовое...
Вылечим. Нет никаких сомнений.
Но как же причудлив калейдоскоп, согласитесь,
Когда сквозь страницы столетий
Художник внезапно просеивает через сито...