Дед Чекмарь и Маня

Дед Чекмарь проснулся за несколько минут до того, как радиоприёмник заиграл гимн. Радиоприёмник висел на стене в первой половине избы и никогда не выключался с шести утра и до двенадцати ночи шла радиотрансляция. Ровно в шесть утра пел гимн Советского Союза, а затем переименованный в гимн России. Дед Чекмарь знал его наизусть и иногда в уме, а когда было хорошее настроение то громко пел вместе с хором.
Гимн заканчивался, и звучал голос диктора: «Говорит Москва, московское время шесть часов три минуты!»
И ж ты как время побежало, про себя бормотал дед Чекмарь, надо ведь вставать. Дед шустро поднимался с кровати, подходил к рукомойнику, который висел у печи в чулане, умывался, вытирал лицо, шею и руки деревенским рушником, сделанный его женой, подходил к иконам, трижды перекрещивался, говорил свою короткую молитву: Господи свят, свят, свят и шел одеваться.
В избе было еще тепло, голландка держала тепло до утра, а утром надо было топить русскую печь, чтобы приготовить еду на день себе и сварить на день Мане. Маня это молодая свинка, которую он купил осенью, чтобы было чем заниматься зимой. У деда Чекмаря живности было всего кот, да и недавно приобретенная Маня, вроде не так накладно, к тому же, все время при деле. Еды Мане было припасено с осени достаточно, в огороде уродилось много картошки, свеклы, тыквы и капусты. Много насушил крапивы, в ней говорят много всего полезного. Вот Маня и растёт как на дрожжах, вымахала ужо с хорошую добрую свинью.
Дед Чекмарь зажёг с вечера приготовленную бересту в русской печи, подложил сухих дров и огонь быстро стал разгораться, весело засверкали языки пламени и огонь стал со всех сторон обнимать стоящие там чугуны, и тепло из русской печи стало медленно расползаться по всей избе.
Наш дед поставил рядом с печью крепкий табурет, который сделал сам, сел на него и стал смотреть на огонь. Он очень любил смотреть на горевшие в печи дрова, как полыхает огонь  и  поднимается к своду печи. Запах варившейся там свеклы и картошки распространился не только в избе, а с дымом выходил и наружу.
Еще Дед Чекмарь в летние дни, мог часами сидеть на крыльце своей избы и смотреть на речку, которая протекала на несколько метров ниже избы, на лес за рекой и луга, которые он знал с самого детства. Прямо, перед избой был луг, который назывался Яндова. Летом Яндова жила кипучей жизнью. Деревенские с утра приходили в неё пасти скотину, коровы некоторые были на привязи, а некоторые паслись так, сами по себе, но за ними всё равно кто ни будь да присматривал. В обед хозяйки с подойниками приходили доить коров. Хозяйка коровы обычно давала корку хлеба и вела её на речку. Корова пила воду из реки, а хозяйка мыла ей вымя и потом доила её.
С крыльца своей избы Дед Чекмарь любил смотреть это как представление в театре. Деревенские мальчишки по несколько раз в день ходили на речку купаться или собирались гурьбой и играли в футбол, громко крича и радуясь каждому забитому голу. Женщины с ведрами одним или двумя, а иногда и на коромысле, шли к реке где были специальные мостки, полоскать бельё. Рыбаки с удочками шли к реке, в которой водилось много разной рыбы, и довольные возвращались домой с хорошим уловом. В летние дни в Яндове всегда было многолюдно, деревенская жизнь кипела наполненная разнообразными звуками: мычанием коров, пением птиц, стрекотом сверчков, а также   песнями и смехом детворы. Деду уж очень нравилась эта кипучая жизнь в Яндове.
 Покормив кота и приготовив еду себе, Дед Чекмарь выносил чугун с едой приготовленный для Мани на крыльцо, чтоб она остыла. Он послушал по радио местные новости и погоду на несколько дней, обещали небольшой мороз с метелями и небольшой снегопад.
Время шло медленно, по радио передавали концерт, те песни, которые Дед Чекмарь знал он подпевал, а которые не знал слушал внимательно и особо понравившиеся старался запомнить. Голос у него был писклявый, а петь и плясать он очень любил, на свадьбах и деревенских гулянках пел и плясал на свой Чекмаревский манер, всех веселил своими шутками и прибаутками, которые сам на ходу придумывал. Наконец варево для Мани остыло, дед Чекмарь оделся и пошёл её кормить. Ночью шел снег, выйдя на крыльцо он увидел, что речка и вся Яндова были покрыты снежным покровом.   
По такому снежку хорошо по зайчишкам ходить, подумал Дед Чекмарь, но он уже несколько зим на охоту не ходил, глаза стали плохо видеть и если день солнечный, то от яркого снега начинали болеть и слезиться глаза, да и ноги стали уставать, а пуля, которая сидела в нём начинала напоминать о себе и сердце болеть. Так что с охотой и рыбалкой пришлось попрощаться уже несколько лет тому назад.
Маня обычно лежала в теплом хлеву закопавшись в солому, и вылезала из неё, когда выливали еду из чугуна в корыто. Открыв дверь в Манькин закуток, Чекмарь увидел, что, Маня не лежит как всегда в соломе, а быстро и беспокойно ходит из угла в угол закутка. Чекмарь вылил из чугуна еду, но Маня не подошла, а продолжала ходить из угла в угол как-то странно и беспокойно похрюкивая. Ах вот оно в чем дело подумал Чекмарь, как-то ты не вовремя. Ну раз такое дело, значит надо тебя вести к жениху решил он.
Поход к жениху должен быть долгим и утомительным и по возвращению домой Маня сильно проголодается и надо будет её кормить, на приготовление корма потребуется много времени поэтому еду надо к возврату приготовить сейчас. Огонь в печи еще теплился, и Дед Чекмарь подкинул в неё дров, заложил чугун еды, поставил на огонь и стал собираться в дорогу. Нашёл в чулане старый, но очень крепкий свой вещевой походный мешок. Положил в него большую ковригу деревенского хлеба, который он раз в неделю или раз в десять дней пёк для себя.
Хозяин Манькиного жениха, был старым ещё с юности другом и товарищем деда Чекмаря. Жил он на другом конце деревни и идти до него километров пять. Это займет часа два –три хода зависит от Мани как она себя поведёт, думал про себя дед. Николай Иванович, так звали приятеля Чекмаря, жил с женой вместе уже пятьдесят лет. Дети дочь и сын жили в областном городе, и только на лето привозили внучат в деревню к дедушке и бабушке. Внучата, которые были постарше помогали управляться с огородом и скотиной, а хозяйство у Иваныча было всегда большое. Корова с теленком, два-три поросёнка, десять овец, не считая гусей, кур и индюков. Внучата росли сытыми, крепкими и трудолюбивыми на радость родителям и дедушке с бабушкой.
Наверное, если всё пойдет хорошо, и жених примет Маню, чтоб не ходить туда-сюда придется ночевать у Иваныча, размышлял Дед Чекмарь. Значится надо взять бутылочку своей Чекмаревской, двойного перегона, которая, когда приходил фельдшер и мерил своим прибором на крепость показывал семьдесят пять градусов.  Когда принимаешь на грудь сто граммов, она катиться туда огненным комом. сразу начиная убивать там все плохие микробы и инфузории, и за ночь проходит всякая простуда и хворь. Так всегда Чекмарь говорил про свою лечебную воду.
Чтобы кот не остался голодным на время его отсутствия, Чекмарь открыл банку тушенки. Поставил в угол, где столовался кот и налил ему полную миску воды. Ну вот до нашего возвращения ему еды и питья должно хватить, размышлял Чекмарь, чугун с варевом для Маньки, он убирать не стал, по возвращению можно будет сразу покормить животинку. Заперев дымоходы Дед Чекмарь стал собираться в дорогу одел теплые с начёсом, штаны, тёплый свитер, тот что связала ему жена, которая любила его и всегда заботилась о нем. Когда он шёл на рыбалку или на охоту, всегда давала ему тёплые вязанные одежды. Надел хорошо сидевшую на нём телогрейку, на голову зайчий треух, сшитый им самим тоже много лет тому назад, тёплые мягкие валенки без колош. Перекрестился в дорогу на иконы, приговаривая: помоги Господь, обтяпать наше дело с женихом для Мани, повесил на дверь замок и пошел к Мане в закуток. Маня беспокойно ходила из угла в угол и нервно хрюкала, еда стояла не тронутая. Значится не хочется ни есть не пить вздохнул дед, ну что же, тогда пошли с Богом. Дед Чекмарь открыл дверь закутка и Маня, наверное, инстинктивно понимая, что надо куда-то идти вышла во двор. Посмотрела на ослепительно белый снег, который она видела в первый раз в жизни, понюхала его, попробовала на вкус и пошла за Чекмарем, который причмокивая вышел на дорогу и звал её идти за ним.
Выйдя с Хутора по узкой утоптанной несколькими пешеходами тропинкой на Большую дорогу, по которой с утра в город проехало несколько автомобилей и хорошо было идти легко по накатанной.
 Дед Чекмарь прибавил шагу и Маня, похрюкивая и посматривая с интересом по сторонам торопливо переваливаясь с ноги на ногу шла за ним. Мороз был не большой, дорога более-менее хорошей и Дед Чекмарь с Маней дошел до избы друга гораздо быстрее, чем он рассчитывал.
Николай Иванович с женой были в избе. Утренние дела сделаны, печь протоплена, еда на день себе и скотине приготовлена, до вечера было много свободного времени. Смотрели телевизор обсуждая местные и мировые новости, перемены, произошедшие в стране, развал Советского Союза, колхозов и всего остального.
Увидев в окно Чекмаря, идущего к его избе со свинкой, Иваныч сразу всё понял и стал одеваться чтоб встретить друга. Значит свинку привел к Борьке подумал он про себя.
- Ты нам схлопочи что-то поесть, сказал он жене да это, постарайся, Чекмарь который год без хозяйки живет, сам себе еду готовит, а тут женская стрепня, будь с ним поласковее и хорошо покорми.
- Да ладно учить! Иди встречай, делай что надо. Я в ваши дела не лезу и в мои не лезь, а у ж Чекмаря я как всегда привечу, накормлю и спать положу, пусть отдохнет.
Ну вот Маня мы пришли, говорил Чекмарь с удовольствием глядя на пяти стенную большую избу Иваныча, на красивые резные наличники на окнах, которые Чекмарь сделал ему много лет тому назад. Наличники на окнах были красивые и все с разными узорами. Чекмарь делал другу и долго с каждым окном работал, с любовью вкладывая все своё мастерство и умение, каждое окошко смотрело по-своему: из одного окна смотрела девушка с толстой длинной косой, из другого покрытая голубым платочком, а в третьем с букетом цветов. Все наличники были разные, красивые и неповторимые, одно слово Чекмаревские. Молодец Иванович, содержит их в надлежащем порядке, смотря за ними и поддерживая их каждый год. Любит свою избу, и она ему добром отвечает.
Дверь избы отварилась и Иваныч застегивая пуговицы на телогрейке радостно улыбаясь, подошёл к Чекмарю.
- Ну привет, дружище, вот не думал, не гадал, что дружбан в гости придёт! Обнимая Чекмаря говорил он.
- Да вот сам то может и ни того, да Маня у меня.
- Вижу, вижу, весело говорил Иваныч, сейчас мы её пристроим, а то Борька мой в холостяках засиделся, он у меня в таких делах мастер, да что там говорить, как ты в молодости.
- Да ладно хватит тебе вспоминать, что быльём поросло, весело поддержал его Чекмарь.
- Ну пойдем познакомим твою Маню с моим Борькой, а уж он сам разберется что к чему, будь спокоен ещё никто в обиде не остался.
Борька здоровый боров раза в три более Мани. Услышав, что к нему идёт очередная невеста, встал на задние ноги уперся передними в крепкую из бревен стену. Стоя на задних ногах Борька ростом был с Чекмаря. Вот это гренадёр! - увидев его воскликнул Чекмарь, Ну Маня держись не оплошай, покажи, что и мы не из робкого сословия, не лыком шиты. И ж ты какой бравый жених, весело говорил Чекмарь. Маня шмыгнула в открытую калитку, Борька встал на все четыре ноги и пошёл к ней. Маня повизгивая бегала из угла в угол, Борька вперевалочку ходил весело похрюкивая, так продолжалось несколько минут, видимо Борьке надоела такая ходьба и он рылом двинул Маню в бок. Она взвизгнула и уткнулась мордой в угол. Видимо это и надо было Боре он подошёл к Мане сзади и прыгнул на Маню верхом. От огромного веса Борьки Маня охнула и замерла.
Ну всё Чекмарь наше присутствие больше не обязательно, дальше Борька сам разберется, что к чему, ему это не впервой невест обхаживать. Пошли пообедаем, небось хозяйка ужо все приготовила нам откушать. Жена Иваныча, дородная моложавая женщина уже накрыла стол.
- Проходите мужики, раздевайтесь, мойте руки и прошу к столу, пока все горяченькое. Мужики разделись, помыли руки, перекрестились на иконы висевшие в углу избы и сели за стол.
- Ну раз такое дело Иваныч сказал Чекмарь, может по чуток дерябнем моей лекарственной, встал и принёс из вещмешка бутылку из-под коньяка запечатанную пробкой, сделанной из газеты.
- Может и хозяйка с нами, чуток для  аппетиту дрябнет?
- Нет - сказала хозяйка, знаю я твою Чекмаревскую огнедышащую, лучше я своей наливочки за компанию с вами. Налили, чокнулись, Чекмарь выдохнул воздух и опрокинул налитую жидкость в рот, еще раз выдохнул воздух понюхал кулак улыбаясь посмотрел на Иваныча. Тот тоже одним залпом хотел выпить налитую стопку, опрокинул её в рот и проглотил, огненный ком прокатился во внутрь. Тут же все сжалось, дышать было не чем, из глаз покатились слезы, он взял со стола солёный огурец и почти не жуя стал заталкивать его в рот, чтобы просто загасить пламя, горевшее внутри. Чекмарь улыбался, глядя на друга, жена подала кружку воды приговаривая – запей, запей, ты ж знал, что это Чекмаревская огнедышащая! Иваныч попил воды несколько раз вдохнул и выдохнул воздух.
 - Ну ты это, Чекмарь, надо было разбавить твой спирт, ну все сто градусов как есть!
- Нет, Иваныч, фельдшер мерил своим прибором семьдесят пять градусов, самый что ни на есть лекарственный, всю заразу и инфузории начисто убивает и любой грипп или что-то там ещё, за одну ночь излечивает, а ты говоришь разбавлять.
- Чекмарь, да ты ж чего сидишь, засуетилась хозяйка и стала пододвигать тарелку с едой.
-  Аль не знаешь, Чекмарь, после первой не закусывает, а вот чичас повторю и всю твою стряпню уплету за милую душу. Чекмарь налил себе и Иванычу огненной, а хозяйке её сладкой наливочки. Выпив по второй и закусив, мужики завели разговор о политики.
- Вот ведь какая была крепкая советская власть, а сдали её без боя, не считая, что стреляли по дому правительства. Начал говорить Чекмарь.
- По Белому дому, поправил его Иваныч.
- Ну да ладно, что союз развалили, а колхозы зачем порушили, как тепереча народ кормить будем? - Нехорошо всё это.
- Говорят, фермеры всех накормят, хозяева будут на себя работать. Президент сказал работайте, зарабатывайте от рубля до миллиона никаких ограничений, вот дела, что тепереча будет, а где он тот фермер, колхозную технику растащили, а пахать и сеять кто будет? кругом одни кооперативы.
- Может и мы Иваныч кооператив сообразим? Предложил Чекмкарь. У меня Маня у тебя Боря, вот он и весь кооператив. Будем мы с тобой как они говорят совредителями! Генеральные директора или это как их…партнеры, а как ты, Иваныч кумекаешь на счет этого замысла?
- Да брось ты Чекмарь какие мы с тобой партнеры они вон в городе до чего додумались гробы и те в аренду стали давать, тело мол предать земле, а гроб назад возвращать.
- Ну на счет ентова Иваныч я не переживаю, у меня дома уже несколько лет на чердаке лежит, ждёт меня, но я пока не спешу есть кое-какие дела и тут. Да, - продолжал Чекмарь размышлять, раньше все были товарищи, а сейчас все господа стали.
- Правду глаголишь Чекмарь, поддержал его Иваныч, вот к примеру Серега Литон пьянь не пробудная, а сейчас поди же ты господином стал! Да, как бы не пропала Матушка Россия с такими господами.  Говорят, что армия вся развалилась, денег на её содержание нет, без армии нас любое НАТО может запросто взять, они там за океаном всё вооружаются.
- Ну что ты мелешь Иваныч, Россию не одолеть. Я вот на Финской воевал, пока пулю под сердце не получил, ты почитай до самого Берлина дошёл, нет никому Матушку Россию не одолеть, нет в них нашенской русской закваски. Ну давай за нее Матушку Россию по чуток, русские мы что ни на есть. Русские и в этом есть вся сила и правда. Выпив ещё по граммульке, решили пойти покормить Борю с Маней. Хозяйка поставила ведра с едой для животных, а сама пошла стелить постель на ночь, для деда Чекмаря
Боря и Маня лежали на соломе пяточек к пяточку и мирно похрюкивали. Мужики вывалили в большое корыто принесенную еду и Боря с Маней с удовольствием стали уплетать принесенное угощение, радостно толкая друг друга рылом. - Ну вот Чекмарь, я ж говорил, что Борька со своим заданием справится на отлично, он у меня в этом деле молодец, знает свое дело, один на всю округу, так что утром поведешь Маню домой, со всем вашим и нашим удовольствием и к весне жди приплода.
Хозяйка уже постелила гостю и можно было укладываться спать. После Чекмаревской они спали до рассвета как говорят без задних ног. Чекмарь как всегда проснулся по привычке рано, выспался хорошо. Хозяйка топила русскую печь и не громко постукивала посудой, видимо готовила еду для себя и скота.
  Чекмарь лежал в теплой постели и представлял, что это его хозяйка готовит ему завтрак и сейчас в шесть часов утра включится радио, заиграют гимн Советского союза. - Мишаня, обычно кричала хозяйка от печи, пора вставать, скотину пора кормить и Бурёнку вести в Яндову. - Да я давно уже не сплю, весело отвечал Чекмарь ей, жду, когда ты всё сготовишь, а твою стряпню за всегда с превеликим удовольствием уплетаю, да поди и скотина тоже. Чекмарь вставал, одевал одежду, лежавшую рядом на стуле, подходил к рукомойнику споласкивал лицо, руки, умывался, вытирал лицо, шею и руки деревенским рушником, сделанный его женой. Подходил к иконам, трижды перекрещивался говорил: Господи свят, свят, свят и шел к печи где его ждала хозяйка. Так было заведено у него и не один уже десяток лет. - Ну что милая, говорил он ей я иду кормить скотину, а ты иди доить Бурёнку.
Вечером Чекмарь с Иванычем договорились, что утром Маню и Борю кормить не будут, если ее накормить, то ей будет тяжело идти домой, а голодная она легко пойдёт зная, что её там ждет еда. На дворе уже стало светлеть, и хозяйка позвала мужиков вставать и идти садиться за стол завтракать. - Уже все готово, постукивая чугунами и горшками позвала к столу она.
- Ну Чекмарь весело говорил Иваныч другу, твоя огненная, это что-то такое! Уснул и проснулся, ничего не болит, как на курорте побывал, давно так прекрасно себя не чувствовал.
- Вот я и говорю, что она лекарственная, все микробы плохие, что в организме и инфузорию, хандру всю начисто убивает и организм омолаживает, как есть.
- Вот я и смотрю ты всё петушком скачешь, подшучивал Иваныч над другом. Хозяйка тем временем накрыла на стол. Друзья весело, подшучивая друг над другом, сели за стол завтракать. После завтрака Чекмарь стал собираться домой.
- Ну дело сделано пора нам с Маней идти домой, изба не топлена, у кота еда заканчивается, да и скучает он там один. Пойдем Иваныч проводишь нас с Маней. Мужики оделись и пошли в хлев.  Боря с Маней, как и в прошлый раз лежали на соломе, пяточек к пяточку и весело похрюкивали. Услышав, что к ним идут они встали и подошли к корыту в ожидании, что их сейчас будут кормить. Ну молодые сделали дело, пора и честь знать, весело говорил Чекмарь. Давай Маня прощайся с женихом и открыл дверь хлева.
Солнце уже встало, на дворе стоял небольшой мороз. Попрощавшись с Иванычем, дед Чекмарь бодро пошагал в сторону своей избы. Маня переваливаясь с ноги на ногу шустро семенила за ним. Весело под балагурство Чекмаря они дошли до развилки, где можно было идти по Большой дороге или срезав путь на половину пройти по Яндове. Снегу было несколько сантиметров и Чекмарь решил срезать и пошёл к избе коротким путём.
 Пройдя метров триста Маня остановилась и встала на месте не шевелясь.
- Маня, ну что ты встала вон уже и изба близко, говорил ей Чекмарь, и еда тебя ждет, отдохнешь. Я тебе соломки новой постелю, будешь отдыхать как барыня.  Маня стояла, не шевелясь подняв голову вверх и смотрела в глаза Чекмарю. Знаю ты устала, маленько осталось, ну давай еще чуток и мы дома, уговаривал он, почесывая ей бока. Маленькое красное пятнышко на снегу привлекло внимание Чекмаря. Что это такое? Кровь. Что случилось? И одев на руки рукавицы он стал разгребать во круг Мани снег до земли. Освободив под Маней снег, Чекмарь лег на землю и стал внимательно рассматривать нижнюю часть тела Мани, из передних двух сосочков сочилась кровь.  Ах, ты старый пень стал по привычке ругать себя он. Как же я не подумал, что снег покрыт корочкой может поранить Маню.
Чекмарь снял с себя телогрейку, одел её на Маню пуговицами вверх, застегнул, платочком связал рукава над Маниной головой и чтоб телогрейка крепко держалась стянул её широким солдатским ремнем. Ну Маня теперь ты в полной экипировке и корочка снега не поранят низ живота и грудь, телогрейка защитит тебя. Ну милая говорил ей Чекмарь, потерпи осталось маленько, скоро будем дома и медленно разбивая ногами снег пошел в сторону своей избы. Маня медленно, осторожно пошла за ним по тропинке. Чекмарь прибавил шагу и Маня, не отставая, но как - то тревожно похрюкивая бежала за ним. Наконец ровное снежное поле Яндовы было пройдено, осталась самая тяжелая часть пути, это подъем из Яндовы до избы Чекмаря. Ну вот мы с Божьей помощью, почти и дошли, сказал дед. Осталась самая тяжелая часть пути. Сейчас как суворовцы в Альпах, поднимемся вверх и мы дома. Чтоб подъем был легче Чекмарь шёл не по прямой, а делая тропинку то вправо, то влево, так подниматься было легче ему и Мане. Наконец подъем закончился.
- Ну вот мы тепереча и дома, сказал тяжело дышавший Чекмарь, сейчас Маня буду тебя раздевать и кормить.
- Здравствуй Чекмарь услышал он голос соседки Нюрки, что это ты снова чудишь, порося по Яндове как солдата водишь. Я за вами давно гляжу и не могу понять, что это ты снова придумал.
- Да вот Нюра, хочу новый вид спорта на Аммпийские игры  сделать,  вот и  тренирую Маню к ним, и бодро пошагал к своей избе. Маня хрюкая вперевалочку шла следом. Нюрка долго стояла не зная, что делать. Много в жизни разных чудачеств она видела от Чекмаря, но такого?!
 Иванпатриот апрель 2022