Разбирают вокзал...

Час дремо́ты настал… Разбирают на память вокзал…
Нагрузившийся по́ртер насилует два чемодана…
прячет тучный квартальный кошель, что у вора украл…
под трубой водосточной путаны смывают румяна …

Из-под рельсов в грядущее – ржавых и взгорбленных спин –
убирают последние шпалы подгнившей морали…
Этот ветхий вокзал кое-как дотянул до седин, –
что-то дамам раздал, что тишко́м херувимы украли.

Вязнет странный вокзал в алебастровых струях дымов, –
по́лон ношенных шляп и промокших насквозь макинтошей,
царедворцев в отставке, забытых фортуной, и вдов,
статных женщин в вуалях, с прозрачной фарфоровой кожей.
 
Ну и я уезжаю… теперь уже точно всерьёз, –
сквозь перрон, огибая бомжей, чемоданы и кошек…
Дальше следуют вёрсты в столбах из артрозных берёз…
А извозчик мой – в тройке, очкаст… но рассказчик хороший.

Жаль, с вокзала безвременья вслед не услышать гудка…
Как скукожился дом!.. А ведь были хоромы такие!..
Этот храм проводил бы… да только лишён языка…
До конца так ни разу и не отстоял литургии!..

Мы колышемся в такт с метрономом разбитых часов…
А извозчик – всё тише, как писк комариный, – чуть слышен…
На пути озерца́ с отраженьями про́житых снов,
и компашки друзей – наплевавших на годы мальчишек.

Вот и ко́злы пусты́ – мой оратор очкастый исчез …
Окунается наш экипаж в полнолюдную реку…
А к дуге горизонта, омытой лазурью небес, –
указатель с пернатой стрелой: Una via in néquo.* 
***

*Дорога в никуда – [уна виа ин нэ́ко]

~~~~~~~