прекрасные лица часть 5

часть 5

имя пришло.
имя, имя, имя.
имя, имя, имя!
имя пришло! пришло имя!
имя! имя! имя пришло!
имя! имя пришло, пришло пришло имя
пришло имя! имя пришло! пришло имя! имя!имя!

так лилась песня.
имя пришло. и почему бы ему оставаться в стороне, в забвении,
почему бы ему не явиться, не прибыть, не приплыть сквозь гул
небытия. имя родилось, но мы не знали его рождения.
имя вылупилось из скорлупы, но мы не ведали его матери,
его гнезда и корма. имя было даровано свыше или оно пришло из темноты материи,
из ее бездонных глубин? из высоты материальных высот пришло имя,
имя пришло из темноты освещенной лучиком света,
имя пришло сквозь забвение начал, сквозь дерзновение постигнутого.

постичь, постланный, постлать,
постный, постольку, посторонний,
постоялец, постоянно действующий.

имя, оно пришло, и он постлал ему при пороге.
на вид оно было как посторонний субъект
постольку, поскольку не имело ни одежд,
ни имени. оно само было именем.
магдал почувствовал, что оно будет его постояльцем,
оно тихо завернется в его плащ,
и будет несметно созерцать его пустыню.

пустыня, пустячный,
путаница, путаный,
пктеводитель.

не иметь крова - это еще пустячное дело.
но путаница состояла в том, что имя было
отдельно от магдала, будучи им же.
единственным путеводителем к пониманию
было слово, слово, что все объяснит,
что все устаканит и испещрит самим собой.
магдал должен был узнать, узнать себя,
стать собой.

магдал
гамдал
магадл
гамлад
дамлаг
длмгаа
гаадлм

поначалу ему представлялось, что невозможно
ничего помыслить кроме своего имени.
но комбинации букв давали все новые и новые вариации,
и он постепенно начал запутываться, где он, а где не он.
нужен был различающий момент, различающее слово, которое бы все
расставило по местам.

место, местожительство,
местоимение, местопребывание,
месяц, месячный.

месяц светил в ночи,
и небо было его единственное местопребывание.
месяц гордый месяц ликовал в вышине,
и никто не мог его коснуться.
красота его была доступна только созерцанию.
он как будто произносил какое-то слово,
которое отделяло его от всего остального,
слово, которое давало ему право царствовать,
в себе, и над ночью, над беспредельной темнотой.
это слово делало его могучим и одиноким,
сильным и необъятным.
это слово было я.
когда магдал сказал слово я,
он стал я.
и долины заговорили языками своими небесными,
и мураши заерзали на земле,
и океан открыл свои божественные ладони.
магдал был я внутри, и я снаружи.
он закрывал глаза, но все равно оставался самим собой.

я - сказал он - и богатства земли и неба открыли перед ним
свои двери.
я сказал он - и ветер повеял на него неземным теплом.
неземное я - небесное я - горело в нем неистовым светом.
так он озарился пустотой, и язык пустоты был ему весьма приятен.
я сказал он - и время поглотило судорожно его извивающееся тело,
вырванное из хода безмерного часа.
я сказал он - и руда потекла в жила его,
стальная руда потека в его глазах и руках.
я сказал он - и буря преклонила пред ним колени,
и заговорила, как обузданная, как подчиненная и укрощенная.
я сказал он - и торнадо обнажило свои клыки,
и буквами написало - вот я.
я сказал он - и внутреннее время пошло бродить по лесам,
по бесконечным просторам вселенной.
я сказал он - и слово это отразилось в воде морской,
и кристаллически прояснилось в его уме.
он сказал я, и шагнул вперед,
и земля прогнулась под его ногой,
я сказал он и смело взглянул в небо -
и небо улыбнулось ему в ответ.
рукой он взмахнул, как скипетром,
и травы земные поникли пред его величием.
магдал обрел свое я, он обрел несметное сокровище,
и никакие богатства земли не могли заменить
ему это обретение.
ведь я - это сила, что движет горами,
что меняет орбиты планет, что обращает реки вспять.
я - это горняя величина,
я трепещет в ночи от своего присутствия,
и никакие богатства земли не заменят ему того ужаса,
когда я сталкивается с самим собой.

столкновение, столп,
столпотворение,
столяр,
стопроцентный,
сторожка.
 
в одинокой сторожке на краю вселенной магдал созерцал
столпотворение своего я. оно двигалось, как тысячи
океанов, и сооружало пред ним огромные дворцы,
полные яств и богатств.
все блага земли оно представляло его взгляду,
и он падал, падал в эту бездну фантазма.
постепенно лицо его стерлось,
стерлась его душа.
это был искус, то, что послало ему его я.
искушение должно было оборваться,
но оно все глубже поглощало его единичность.
и тогда он сказал - это не-я.
поначалу он отождествил себя с целым миром,
и это было его ошибкой.
мир начал отделяться,
ушли и дворцы, и океаны,
обстановка поутихла,
остался лишь скромный, жалкий пейзаж, сума да клюка дорожная.
магдал обнищал.
после таких величественных зрелищ он чувствовал себя абсолютным ничтожеством.
я его было богато,
это было несметное я,
но оно было жадно и скупо,
оно стремилось к благам, но оно не знало, что такое благо.

благо, благовоние,
благодать, благоговение,
благодарность.

он был благодарен той стихии,
что показала ему все дары земные, все ее богатства,
но он желал быть богатством,
самому быть тем, что он видел.
фантазм обернулся проклятием,
вызовом всей вселенной, что скукожилась,
несчастная, в его груди.
благовония, что он воскурял, возносились к небесам,
и постепенно он начал обретать благодать,
благодать видения, благодать понимания.
с бесконечным благоговением он взглянул на себя,
внешнего и внутреннего. в нем мерцали самые отдаленные звезды,
и богатство его было он сам.

богатство, бесконечное богатство,
богатство возгласа, богатство вскрика,
богатство песни! что прейдет, что исчезнет?
погибнет и мрак на ладони, и свет потухнет от лучины.
погибнут и розы, что так прекрасны сегодня,
и лица, прекрасные лица, восстанут из тишины,
из мрака они выйдут и озарят собой все пространство.
лица, прекрасные, лучезарны, бесконечно глубокие,
понимающие, лица щедрые, лица скромные и великие -
воспойте эту тишину, воспойте страдание,
что исчезнет с глади океана, как бренные волны
на его поверхности, придет и память, и лик,
и забвение придет в светлых одеждах .

так лилась песня, отделенная от всякого субъекта.
песня капала на снег,
и солнце топило его медленно, пока не превратило
в прозрачную воду. вода - вот она, вода,
забытая в мгновении. магдал медленно пил воду,
и она сообщала ему все, что она видела и слышала.
эпохи проносились перед его взглядом,
он обретал то внутреннее богатство, которого он так жаждал.
миг - и все исчезло. теперь нужно было как-то соединить
свою внешнюю, святую бедность, с внутренним богатством,
что замаячило где-то вдалеке. он захотел быть единым,
единым со своим нутром и миром, что его окружает.
для этого ему нужно было узнать себя и узнать мир,
назвать себя и назвать мир.

магдалвпоискахсамогосебя магдалвпоискахвнутреннегоя
магдалвпоискахтойистины чтотаитсявоглубинемира.

правда поиск был этот очень неоднозначен,
поскольку реальное не подчиняется ни желанию,
ни мечте, ни даже самому возвышенному бреду.
реальное подчиняется самому себе.
и то, что мы обычно называем истиной, на деле
лишь наше желание величать что-то истиной,
какова же она на самом деле - остается до
какого-то времени загадкой. но когда она коснется нашей кожи своим ножом,
когда она оставит свои микропорезы, когда она проникнет темным ядом в сердце,
когда все тело затрепещет от познания, тогда панике уже не место,
тогда придется только признавать, принимать и познавать.
и прощать, прощать истину за ее несоответствие нашим мечтам.
ведь сы мечтали, что мы возвысимся, когда познаем истину, а мы можем наоборот,
впасть в глубокую бездну, в бездну познания, из которой нет выхода,
есть только бесконечное падение вниз. вниз и вниз. падение!

(магдал созерцал свое тело. он не понимал ни что оно такое, ни для
чего оно предназначено. тело было просто-напросто бесформенной массой,
наполненной какими-то странными штуками. для чего эти пальцы, эти губы,
эти соки? для чего эти ноги, это время, что барабанит пульсом сердца?
ноги, больше похожие на мешки с костями, и руки эти, цапающие хватающие,
лапающие - на что они, беспредельные? на что эти глаза, что все видят и проницают, что созидают предметный мир из пустоты? на что эти уши что слышал отдаленный гул бесполезных вещей? магдал созерцал свое тело и погружался в него как мечту. тело росло как алмаз в земных недрах. тело росло и вздымалось над крышами. когда оно станет самым большим, оно одновременно станет главным предметом исследования, и истина его будет главной истиной. еще откроются и руки, и ноги,как клад, как сокровищница, как средоточие дерзновения. так пусть же оно идет в путь и ищет там то, чего никто не нашел!)

найти, наказание, накалить,
накануне, на карачках,
накачанный, накидка,
накипь, наклеенный.