Страсти Христовы Поэма Глава XXII

     Под впечатлением от прочитанного из Евангелия Марии Валторта
                ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
                Страсти Христовы
                (Поэма)
                XXII               
               
             Долгий тяжкий Путь Страданий на Голгофу.
     Постоянная помощь, внимание и сочувствие Лонгина Христу. 
            
         
Христос, шатаясь от сильной слабости,
Спускался из приёмной Пилата по ступеням,
Согбенный под крестом к общей радости.
Табличка с надписью вторила Его движеньям,

Раскачивалась и шею натирала.
Сдерживался шаг от перекладины креста,
Она по ступенькам грозно грохотала,
Сглатывая последние силы у Христа.

Издевались изверги над Несчастным,
Крича воинам – Пихните Его!.. Свалится пусть!..
- Богохульник!..- орали, злобствуя над Ним.
Лонгин, видя Иисуса, знал, не пройдёт Он путь!
 
Силы Христа таяли понемногу.
Лонгин поехал к Голгофе короткой дорогой.
Выбор такой в толпе вызвал тревогу.
К развилке те, кто хитрее, кинулись сворой.

Не дали Ему выехать за ворота.
- Ты этого не сделаешь!.. – разорались они.
- Не пустим!.. Стеной встали у поворота.
- Всюду видеть Грешника по закону должны!..

Стоящие в конце толпы, вдруг поняв,
Что впереди, захотели отнять их привилегии,
Решили, обманув, лишить каких - то прав.
Все ринулись с криком – Не допустим притеснений!..

- Возможность дайте, наслаждаться зрелищем!..
- Дайте видеть все страдания Осуждённого!..
Лонгин возмутился тем мерзким игрищем,
Бунт, прервав, сочувствовал судьбе Невиновного.

Продвинувшись же совсем немного вперёд,
Приблизиться младшему офицеру дал знак.
Ему, прошептав что-то, отправил назад,
К центуриям, решаясь, видно, на дерзкий шаг.

Офицер вдоль строя поскакал рысью.
Быстро подъезжая к каждому декуриону,
Отдавал приказ и, надышавшись пылью,
Вмиг вернулся с ответом, улыбаясь Лонгину.

Повсюду стояла страшная жара.
Горячий воздух затруднял Агнцу дыхание.
Страдалец еле шёл, закрыв глаза.
Горели раны, почти терялось сознание.

Чёрные же плечи от синяков и ран,
Всё время растирал Несчастному огромный крест,
Взваленный Им. Голову же Его от травм,
Ссадин разрывала боль, что растревожил венец.

Открыто издеваться не смели сейчас.
Иисус был под защитой воинов, однако,
Летели в Него камни и палки подчас,
Иудеи шли и шли на Страдальца атакой.

Били на площадях, где много народа,
На узких улочках, кончались ступенями те,
Били на поворотах, в полной свободе,
И там, где движение замедлялось в тесноте.

Тут возникал кто - нибудь непременно,
Кидавший вызов копьям римлян и, лишь для того,
Чтобы Агнцу, добавить мук неизменно,
Даже через безрассудный риск, напав на Него.

Копьеносцы пытались Христа защищать,
Но длинными пиками, лишь Его задевали,
Заставляя только бесконечно страдать.
Увидев это, враги Мученика хохотали!..

Дойдя, меж тем, до указанного места,
Лихой маневр совершила быстрая конница,
Свернув в сторону, не слушая протеста,
Куда вела к городской стене узкая улица.

Выбранный путь был существенно короче.
Это, Лонгин знал, уменьшит Христу страдания.
Мученик задыхался больше и больше.
Пот с кровью тёк по лицу, усилив испытания.

Поднявшийся вдруг ветер вихрем носил пыль,
Залепив Агнцу лицо, горло, не дав идти дальше,
Добавив Несчастному резь в глазах и боль.
Толпа у ворот, где собралась намного раньше,

Желала выбрать себе лучшие места.
В ней радовались, что Страдалец, теряя опору,
Готов был упасть. Но от этого Христа
Спас воин, бросившийся тут к Нему на подмогу.

Стоял дикий хохот от удовольствия,
Кричали – Оставь Его!.. Он любил говорить всем:
«Восстаньте!..» - пыжась от самодовольствия,
- Теперь пусть Сам восстаёт на радость всем!..

За Судными воротами бежал ручей.
Трудно идти Христу по мостовым неровностям.
Его Крест, казалось, стал ещё тяжелей,
С грохотом подпрыгивал по пружинистым доскам.

Там же, несколько человек закидали
Искупителя камнями, стоя в воде Кедрона,
Ран, ушибов Ему охотно добавляли.
Увеличил их и булыжник на тропе подъёма.

Страдания нарастали к месту казни.
Все душевные, физические Христовы раны,
Озноб, кровопотеря и вражьи козни,
Как и страшная жара, жизнь Его забирали.

Силы благие похищались надолго.
Иисус падал, не выдерживая веса креста.
Сборище ревело под мощью восторга.
Осуждённый, восстав, был белее листа.

Поднявшись, без звука падал и падал вновь.
Вот Искупитель, опять споткнувшись в одночасье,
Свалился на колени и разбил их в кровь.
Крест вырвался из рук, придавив Его к несчастью.

Он, еле встал, взвалив на спину тяжкий груз.
Кровь отметила тунику багровым пятном.
Свора, в хохоте, глядела на Христов конфуз.
- Надо спешить!.. – крикнул воинам центурион.

Те, ударами плашмя коротких мечей,
Агнца заставляли, прибавлять то и дело шаг,
Двигаться дальше под окрик – Скорей!.. –
В полу обмороке шёл Христос в сплошной мрак.

Он натыкался на воинские ряды,
Вызвав и смех у зевак, и глумливые шутки:
- Гляньте - ка!.. – хохоча, орали из толпы,
- Сбили Его собственные учёные толки!..

Толпа, всё не унималась, развлекаясь.
- О, нет!.. - смеялись, - Это ещё действуют пары
Застолья Лазаря!.. – орали, издеваясь,
- Приятно было?! – И здесь угощения даны!..

- Теперь попробуй наши!.. - кричали злобно.
Лонгин слышал и этот мерзостный хохот, и гул.
Заметив усталость Христа, вздохнул скорбно.
 Решился устроить привал, чтобы Он отдохнул.

Чернь начала оскорблять центуриона.
Ругательства были такими, что тот, не стерпел,
Дал приказ центуриям к атаке сброда.
Охальники, испугавшись гибели, обомлели.

В ужасе кинулись от копий «смельчаки».
С воплями бросались на землю, пытаясь спастись.
Где насмешки, бравада?.. Исчезли они!..
Жизнь своя на волоске висит, кричит – Берегись!..

Чтоб видеть Иисуса, несущего крест,
Вышли из своих укрытий пастухи, поражаясь,
Как изуродовали Христа за арест.
Тело – открытая рана!.. Издевались, стараясь!..

Не ждали столь страшного состояния!..
И друзья потрясены до самых глубин души.
Почувствовав трепетное внимание,
Обернулся Страдалец на этот поток любви.

По лицам их, залитым слезами скорби,
По чувству вины и по отчаянию в глазах
Христос видел, какое же море боли
Бушует в их любящих душах и верных сердцах.

Печально, но тепло, Он улыбнулся им.
Раздался приказ о начале выступления.
Христос, идя мимо друзей с крестом своим,
Отчётливо слышал рыдания и моления.

С трудом повернул Искупитель голову.
Под тяжестью распятия вновь улыбнулся им.
Шепнул - Спасибо!.. Родные!.. К их ужасу,
Внезапно, Иисус, вниз на землю рухнул без сил.

Упал Он во весь рост, как подкошенный, в пыль.
Разбив лицо о камни, потерял сознание.
Придавленный крестом, Он будто мёртвый был.
К Страдальцу воины кинулись со вниманием,

Пытались поднять Его, но безуспешно.
Решив, что Иисуса больше нет, устрашились.
К Лонгину устремились бегом поспешно,
Вернувшись назад, увидели – Жив?!.. – поразились.

Один из охранников поднял крест Ему,
Другой же, встать помог, удержав от падения.
- Погибнуть положено на казни Ему!.. -
Кричал из толпы кто-то резко от возмущения.

- Если Он умрёт, не дойдя до Голгофы,
Каждый тогда отвечать будет пред Проконсулом, -
Гневный голос прогремел, будто оковы.
- Казнь совершают над живым, но не покойником!.. -

Вопили все начальствующие со злом.
Лонгин, боясь, видно, что дорогой умрёт Христос,
Пустился наиболее длинным путём,
Тропинкой, что вилась вкруг Лобной горы под откос.

Она не крута, не усыпана камнями,
Как этот, главный путь, по которому двигались.
Ругались зеваки гадкими словами.
Так уж мук прибавить Осуждённому стремились.

Рядом с тропинкой поднимались женщины.
Шли они со скорбно опущенными головами.
Скрыли платки их лица до половины.
Их глаза же открыты, переполнены слезами.

Толпа шла женщинам прямо наперерез.
Христос, подойдя ближе, слышал их рыдания,
Глядел же безучастно, лишая надежд.
Они кинулись к Страдальцу со стенаниями.

Солдаты копьями преградили им путь.
Одна, приоткрыла офицеру своё лицо.
Поняв же, кто она, приказал – Идут пусть! -
Узнав Иоанну, жену Хузы, и дал добро.

Бросились они к Христу, горестно плача,
И к Его стопам припали, разбитым до крови.
Агнец, едва отдышавшись и скорбь, пряча,
Улыбнулся Он им тепло сквозь тяжкие боли.
 
Иоанна, протянув амфору с водой,
Пыталась напоить Христа, но Он отказался.
Задыхаясь, от пыли и пота рекой,
Не смог бы попить Искупитель, как не старался.

Муки, кровопотеря и лихорадка
Делали дело, очень желаемое толпой.
Каждая последующая секунда
Агнцу несла боль. Иоанна плакала с тоской.

Ника же подала Мученику платок,
Чтобы с израненного лица Он кровь всю обтёр.
Агнец помочь Себе уже никак не смог.
Ника, забрав плат, сделала это под общий ор.

Она промокнула лицо Учителя.
Прохладная ткань, хоть, на краткое мгновение
Облегчила муки у Искупителя.
Христос, благодарный, но, испытав смущение,
 
С трудом говорил каждой из них – Спасибо!.. -
По имени обращаясь, знал, как те безутешны.
Шептал им, задохнувшись невыносимо:
- Не плачьте... обо Мне!.. Эти... слёзы... бесполезны ...

- Плачьте же... дочери... Иерусалима...
Не обо Мне, а... о грехах... ваших... и тех, кто...
Жил в нём!.. Вина каждого неизгладима.
Благословенна ты, Иоанна, - шептал Он, - что...

- Не будет... у тебя... де...  де... детей... больше...
Знай, что... это... милость Божия: ... не иметь детей...
Они бы... страдали... от... этого дольше...
Ты, ... Елизавета, ... потеряв... мужа и сыновей...

- Лучше так, ... как случилось, ... пойми... ты это!..
Чем... были бы... среди богоубийц, - шептал тихо.
Вы же... матери ... плачьте!..  В том нет секрета!..
Плачьте, прошу, о ваших детях, - сказал чуть слышно,

- Потому что... такое... не обойдётся...
Без наказания, и... какого... наказания!.. -
Прошептал Он, - это так не обойдётся!..
И повторил, сказав, - Коль, такое наказание...

- Для Невинного!.. Тогда жалеть будите!..
Что  забеременели!.. Что вскормили их!.. И что...
Прошептал Он, - все рыдать... ещё... будите...
Есть... у вас... ещё... дети!.. Истинно говорю... что...

- Что будет счастлив, лишь, кто тогда... упадёт...
Под грудой... обломков... первым, - сказал, задыхаясь.
Выдохнув, - Благословляю вас!.. Идите...
Идите домой... молитесь, ... – просил всех, шатаясь.

Под звуки громких и горестных рыданий,
Под крики грязных ругательств оголтелой толпы,
Христос опять пошёл по Пути Страданий.
Нещадно палило солнце. Раскалённый склон горы

Усиливал этот дикий жар Светила.
Приближалась гроза, и духота отнимала
Последние силы у Искупителя.
Тяжело дышал Агнец, дурнота подступала.

Качаясь, в полу обмороке, Он опять,
То и дело натыкался на шеренги солдат,
Сгибаясь книзу и пытаясь прямо встать,
Иисус бросал перед собой невидящий взгляд.

Ждали нечестивцы Его падения.
И чтобы не случилось такое с Христом больше,
Думая, что спасает от глумления,
Решил Лонгин обвязать Его верёвкой потолще.

Как поводья её использовать потом,
Удерживая Христа от нового падения.
Думал, что уменьшит Ему муки во всём,
И хватит Иисусу и сил, и терпения,

Чтобы Он смог принять Свой конец достойно.
Но страдания не сокращались, а добавлялись.
Это Христу прибавило мук невольно.
Двигался крест, и плечи до язв растирались.

Вот и древко билось о венец терновый.
Тот же впивался в голову острыми шипами.
Лоб, прорезав, оставил в нём след глубокий.
Крест и верёвка поясницу в кровь растирали.
 
От бичевания множество ран и так.
Они, едва затянувшись, открывались опять.
А Искупителю виделся полный мрак.
Желая помочь, заставляли всё дольше страдать.

Меж тем, у перекрёстка тропы с дорогой,
Мария с Иоанном встретились с мерзкой толпой.
До этого, прячась под отвесной горой,
От солнца спасались, Христа ожидая в тот зной.

Иоанн укрыл Мать от тяжкой духоты.
Пришедшие с ними женщины, там же прятались.
Иисуса встречали, мучась от жары.
Завидев Лонгина, к Марии тут же помчались.

Матерь со слезами и горестным лицом,
Не страшась, бросилась центуриону наперерез,
Лишь, назад сделав шаг, перед его конём.
Офицер не смог прогнать Марию, лишая надежд.

Объехал Мать, величественную в скорби,
Объехал стороной, со всей своей свитой конной.
Мария шла сквозь воинственные вопли,
Была чуть не избита всей этой сворой злобной.

Её камнями забросали мгновенно,
Воины же, торопясь и страдая от жары,
Кидающих, пихали, ругаясь скверно.
Как зло орали ненавистники из толпы:

- Что застыли?! Скорей!.. Завтра Пасха!.. Скорей!..
- Всё должно быть закончено сегодня вечером!..
- Те нарушители Закона с Ним!.. Бей!.. Бей!..
- Все, и сообщники, и притеснители скопом!..

- Смерть Его приближённым и их же Христу!..
- Они Его любят!.. Гляньте - ка, как любят Его!..
- В вашем проклятом городе место Ему!..
- Не нужен Он нам!.. Берите обратно к себе Его!..

- Так уж и быть, мы уступаем Его вам!..
- Подлеца к подлецам!.. Прокажённого к прокажённым!..
Гневно Лонгин прорычал – Ну я же вам дам!..
И, пришпорив коня, кинулся к нечестивцам прожжённым.

За ним ринулся десяток копьеносцев.
Свора в ужасе пустилась врассыпную мигом.
Лонгин, видя одного из киренейцев,
Крупного, сильного, позвал его мощным рыком.

- Эй!.. - кричал он зеленщику, - Иди сюда!..
Мужчина сделал вид, будто не услышал его.
Чтож, центурион приказ повторил тогда
Таким злым тоном, что тот не ослушался его.

- Видишь Человека этого? – спросил он,
Обернувшись и указывая рукой на Христа,
Средь стоящих воинов вдруг заметил Матерь он.
- О!.. Пустите увидеть Сына!.. - молила Она.

Сжалившись над Ней, офицер приказал им:
- Пропустите эту Женщину! – продолжив затем,-
Строго сказал Киренейцу, - Мы  все стоим,
Потому что дальше Он не может идти совсем...

- Ты крепкий, Зеленщик, бери ношу эту,
Его крест, подними, неси на самую вершину!..
Тот рискнул ослушаться, сказав Лонгину:
- Осёл упрям!.. Сыны не отведут эту скотину!..

- Нет, не могу!.. Не справятся они, точно!
Лонгин вскипел – Пойдёшь, или осла потеряешь!..
Что же, будешь наказан, бесповоротно!..
- Получишь двадцать ударов плетей, осознаешь,

- Что лучше всего для тебя – помочь Ему!..
Киренеец не дерзнул больше сопротивляться,
Крикнув сыновьям – Идите, я к вам приду!..
Отправляйтесь домой, и не смейте возмущаться!..

- Идите!.. Идите же домой быстрее!.. -
Просил он сынов в ужасе, к Христу отправляясь.
Спеша же, подойти к Нему поскорее,
Услышал слово Страдальца, до слёз поражаясь.

Лишь одно слово воскликнул, Он, видя Мать:
- Мама!.. – Сыновний зов, отразивший всю Его боль!
Крик, истерзанной души, хотевшей рыдать!
Первое слово - тихий возглас отчаяния! Вопль!

Всхлип испуганного Дитя, мучимого
Ночью кошмарными видениями, и вдруг,
Вмиг проснувшегося, да и плачущего.
Хочет он к Маме, потому что тепло Её рук,

Нежный поцелуй заберут жар горячки.
Ласковый Её голос прогонит приведения.
Дар любить преданно залечит болячки.
Чуткое Сердце с Душой даст умиротворение.
 
Объятья избавят от незащищённости,
Горького и тоскливого одиночества,
Сознания абсолютнейшей брошенности,
Богооставленности - гласило пророчество!

Любящий взгляд Её снимет мучения.
Средь лжи, предательства, жестокости, нечистоты,
Средь зла, ненависти и лицемерия
Даст он силы терпеть Ему, сохранит от черноты!

Само же присутствие Матери рядом
Сделает смерть для Него не такой устрашающей.
Очистит Душу от всех сомнений разом.
Поможет справиться с Тьмой, к себе призывающей.

Чернота велела забыть веру в Бога,
В Любовь и Верность, Добро на этой Земле и Свет.
Продолжалась же Его Страстей Дорога!
Горят раны Невиновного, сил же терпеть - нет!

Руку, прижимая, от боли к сердцу, Мать,
В Сыночка вгляделась злой сворой истерзанного.
В сторону чуть-чуть Её повело опять.
Случилось с Ней, это от удушья мгновенного.

Собравшись с духом, побежала навстречу.
Нежно, раскрывая объятья, воскликнула – Сын!..
Зеленщик, подумал – вскрик Матери вечен!..
Тщетно рвалась, чтоб обнять Сыночка разок один.

Обнять на миг Своё Несчастное Дитя.
Ей это сделать не удавалось из-за креста.
Понял он - усилия затратятся зря,
Что любая попытка Матери будет пуста.

Зеленщик снял с Иисуса тот тяжкий крест,
Пожелав Мученице – Мать!.. Хоть на мгновение
Обними, Своего Сына!.. Тот добрый жест,
Киренейца, отечески тёплый, дал терпения,

Сил прибавил Христу в Пути Испытаний.
Уверил Его в тот тяжкий час, что, Он не один!
Мать, чтобы не причинять новых страданий,
Коснуться не смела Сына, внушая – Ты не один!..

- Ты выдержишь всё, что отмерено Небом!..
Тепло, улыбаясь Сыну, глотала, лишь слёзы.
Так нежно, любящим, обнимала взглядом.
Своё Дитя Измученное. Да что там угрозы?

Силу объятий Её души и сердца   
Разорвать или разбить не смогли бы никогда.
Яростный же напор злобного сборища
Разлучил Матерь с Сыном, но не их души тогда.

Христос свободный от ноши Своей тяжкой,
Задыхался, прикладывая руку к груди вновь.
Наверно, приступ был такой силы страшной,
Перехватывал дыхание и вызывал боль.

Мария с женщинами, пропустив толпу,
Поднялись коротким путём к вершине Голгофы.
Христос же, на вороте развязав тесьму,
Пошёл, ровней дыша, уверенней ставя стопы.

Последний виток дороги вокруг горы
Преодолели быстрей, но к вершине не пройти.
Запружен путь от пришедшей раньше толпы,
Не оставалось и лазейки, чтобы проползти.

Злясь, центурион приказал место казни
Полностью очистить от того галдящего сброда.
Выставив копья, воины быстро стали
Жёстко сбрасывать сверху большую часть народа.

Словарь:
Понтий Пилат  – проконсул, занимавший должность прокуратора Иудеи и подчинявшийся Сирии.
Лазарь – (Мёртвый Лазарь) – ближайший друг Иисуса. Христос воскресил его после четырёх дней разложения.
Застолье Лазаря – речь идёт о Тайной вечере
Иоанн – друг, последователь Иисуса, апостол. Он лет на 10 моложе Христа, однако, Иисус относился к нему, скорее, как к сыну.
Центурион  – так назывались в римской армии офицеры, командующие центурией, то есть сотней солдат.
Лонгин (Сотник) – римский центурион, в дальнейшем христианин. Офицер помогал Иисусу на Крестном пути. Позднее он увенчал себя венцом мученика. Сотник римской армии рангом соответствовал старшине и составлял костяк римской армии.
Декурион – офицер, возглавляющий подразделение, состоящее из десяти воинов.
Голгофа (Лобная гора – Лобное место) – холм к западу от Иерусалима, где произошла казнь Иисуса Христа.
Судные ворота – ворота из Иерусалима, ведущие к Голгофе.
Кедрон – ручей, огибающий Иерусалим с севера и с востока. Летом пересыхает.
Бичевание – назначалось у римлян за тяжелейшие преступления, притом, большей частью для рабов. Человека раздевали догола, привязывали к столбу за руки, а затем римские солдаты наносили удары плётками по спине, ягодицам и ногам.
Ирод Антипа – правитель Галилеи и Переи.
Хуза – управляющий Ирода Антипы
Иоанна – жена Хузы, ученица Иисуса. Была исцелена Им от туберкулёза, находясь уже при смерти.
Елизавета – одна из учениц Иисуса.
Ника (Вероника) – вдова, ученица Иисуса, именно она обтёрла лицо Иисуса платком по пути к Голгофе, на котором потом отразился образ Его.
Киренеец( Зеленщик) - человек из Кирены - Симон Киренеец, то есть, выходец из Кирены,  знаменитой древнегреческой колонии, расположенной в Ливии, где существовала процветающая еврейская община
Пасха – (евр. Песах) – называли не только праздник, но и жертвенного ягнёнка, которого полагалось съедать за вечерней трапезой.
Пасхальный ритуал – Седер – традиционный еврейский Пасхальный Седер, что совершал Иисус с апостолами на Тайной Вечере. Эта ритуальная трапеза обычно была семейной. Следуя правилам,  Иисус благословлял вино, произнося отрывки из Писания и.т.д.