человеческий дагерротип

Those who have crossed
With direct eyes, to death’s other Kingdom
Remember us—if at all—not as lost
Violent souls, but only
As the hollow men
The stuffed men

The Hollow Men (1925)
T.S. Eliot

произнося в этом городе «завтра» - озираешься,
и далее несешь чепуху охваченный дрожью диссидентства,
что завтра будешь на другом берегу,
играя в прятки с соглядатаями государства.
Пожизненные залоги статистов здесь спят лицом к стене
часовые стрелки цепляющиеся за край картины «Постоянство памяти»
гулкое эхо совершившего суицид глашатая коммунистического будущего
в этом городе все пропитано смертью,
повторяя безнадежную перспективу главной улицы
гинущей в оскале полупустыни.
Оттого девочки своенравно-взбаломошенные,
кто же тебе расскажет 1001 ночь
имбецильно улыбающийся иван?
За ломанные за спину посиневшие руки- 
Посейдон зажав рукой рот, выронил трезубец
самой великой в Европе реки.
Вернувшийся в очередной раз с пустыми руками
на Ивана Купала суженный
не расслышит стелющийся шепот не-на-ви-жу
по выгнувшейся глади отливающей нефтепродуктами коже.
Лишь взвившийся аист
унесет миф о вечном рождении
в пойму другой реки на левый берег Дона.
Снявший офицерскую фуражку на набережной маршал
что ты скажешь вслед
окутанной длинными сине-зелеными водорослями
немой терракотовой армии безвестных героев
так и не добравшихся до правого берега
бредущих по дну самой полноводной реки
не в силах насытить самое соленое и кровавое в мире озеро?
Слышишь их прожигающую занавес времени немоту с Мамаева кургана?
«И поднимал он тяжелые камни, и говорил с ними, вспоминая их имена»