О благородстве прожитой жизни
Немногие могут сказать о себе такие слова.
Конечно, не следует в память править тризны, -
Лучше остаться гением добра.
Беспощадный наблюдатель человеческой скверны
Анатом, называвший жизнь «клиникой для писателей»,
Тянулся к чистоте: творить любовь прекрасным перлом!
Как добытчик золота, старатель!
В последние часы, когда ему казалось,
Что мозг изъеден ядовитой солью.
Сколько зла в страдании сердечности осталось?
Душа страдала болью…
Куда он звал и вел людей годами,
Вносил ли в души живопись воителя,
Помог ли он своими сильными руками
Лодочного гребца и писателя?
Как брошенный ребенок, он тянулся к нежности,
Он верил, что любовь не только вожделение,
Но остались лишь одни укоры совести
И напрасные сожаления.
За небрежно отброшенное и осмеянное счастье,
Он упрекал с досадой на себя, жалел.
Ему вспоминалась русская художница Настя, -
Подвело тщеславие, а большего он не хотел.
Сейчас нельзя было вернуть то время,
Когда в оживленном темпе звучало скерцо!
Девушка взяла на себя непосильное бремя –
В маленьких ладонях протянула свое сердце!
Он извивался от боли страдания,
Он был готов целовать следы ее ног,
Он был готов умолять о прощении,
Помочь себе он, к сожалению, не мог…
Завещание – его провал изогнутой подковы,
Чтобы следов от скверны не осталось.
Потомки знать без опыта должны основы,
Чтобы благородство в жизни сохранилось.
2022
Свидетельство о публикации №122053104445